— Ничего не сделал. Ты меня услышала?
— Мам, я хочу объяснений. Что с ним не так? Он же самый прилежный во всем потоке. Он один из немногих, кто реально старается учиться. У него же вечно все работы сданы вовремя.
— Откуда ты все это знаешь? — прищурилась мама.
— Просто, — стушевалась Маша, потому что вдруг поняла, что вправду знает о Крестовском гораздо больше, чем должна была бы.
Но у нее была причина: Димка, а точнее, Димкина явная антипатия к Крестовскому, о которой он не желал говорить. Что Маше еще оставалось делать? Только наблюдать за Крестовским.
— Маша, ты должна понять, что Крестовский — не та компания, с которой тебе будет полезно общаться.
— То есть Димка, который может в течение пяти секунд ввязаться в драку на улице, который курит, — вообще подходящая компания, а до противного правильный Крестовский — нет?
Маша, вскочив с дивана, уперла руки в бока. Она понятия не имела, зачем все это говорит, но удержаться не могла. Ей восемнадцать. Она совершеннолетняя. Почему мама диктует, с кем ей встречаться?
— Я не в восторге от большинства проявлений Волкова, и я с ним еще поговорю по поводу того, что он бросил тебя на празднике…
— Не надо! — испугалась Маша, однако мама, не слушая ее, продолжила:
— Но я вижу, как он к тебе относится.
— Как? — против воли вспыхнула Маша, потому что мама уже не первый раз намекала на какое-то особое отношение Димки. Может, Маша просто его не видит?
Мама, проигнорировав ее вопрос, сказала:
— Каким бы, как ты выразилась, правильным ни был Крестовский, закончится все тем, что он уедет, а ты останешься.
— Что значит «уедет»?
— Маша, не будь дурой! — повысила голос мама. — Крестовский вскоре наиграется в учебу на исторической родине и вернется в свой Лондон. Это вопрос времени. А ты останешься.
— Мама, о чем ты вообще говоришь?! — закричала в ответ Маша. — Он просто подвез меня до дома. Все. Он мне даже не нравится! У него терки с Димкой. Просто вчера так получилось.
— Ты мне не врешь? — спросила мама и посмотрела на Машу снизу вверх таким взглядом, что Маше стало стыдно за то, что она повысила голос.
— Мам, ну ты что? — пробормотала она и, наклонившись, обняла ее за плечи.
— Машка, Машка, — глухо проговорила мама в ее плечо, — как же быстро ты выросла.