– А точнее? – нахмурился Хантер.
– Точнее… Скорее всего, телесная оболочка погружена в стазис, – уклонился от прямого ответа старик.
– …И может быть где угодно, – заключил сиятельный.
Чародей слегка пожевал нижнюю губу в сомнении, а потом неуверенно начал:
– Мы имеем душу его высочества. Полагаю, что если провести измененный ритуал призыва и по его остаточному следу попробовать найти физическую оболочку…
– Это не опасно для кронпринца? – уточнил Хантер, стараясь не смотреть в мою сторону.
– Ничуть. Впрочем, и для леди это не должно представлять опасности. Теоретически. Вот только подготовка…
– Что с ней? – в разговор вмешался Микаэль.
– Расчеты векторов займут несколько дней, а учитывая секретность, я не могу полагаться на своих помощников, поэтому все придется делать самому. – Он поднял взгляд, вперившись им в потолок. – Думаю, что понадобится около трех суток.
– Хорошо, – выдохнул Хантер.
– Тогда за сим удаляюсь, – маг усмехнулся в бороду. – Мне нужно многое успеть. – И, уже обернувшись к выходу, он чуть слышно пробормотал: – Это будет интересно…
Едва за чародеем затворилась дверь, Микаэль не попросил, а именно приказал:
– Мне нужно переговорить с отцом. Это можно устроить без огласки?
Я сидела молча, не шевелясь, и казалось, во время беседы сиятельные и вовсе обо мне забыли. Ан нет. Муженек бросил на меня внимательный взгляд, потом перевел его на Микаэля и спросил:
– На какое максимальное расстояние ты можешь удалиться от тела носителя?
– Предел пять локтей. Дальше начинает утягивать за грань, – с печалью в голосе признался его высочество.
– Это лучше, чем ничего, – вынес вердикт Хантер и добавил, уже обращаясь ко мне: – Ну что, пойдемте на аудиенцию к его императорскому величеству.
Его величество Аврил Седьмой оказался в дурном настроении, но все же он учтиво принял главу императорской безопасности, с улыбкой выслушал его витиеватое приветствие. После того как с этикетной прелюдией оба покончили, венценосный прямо спросил о том, как продвигается расследование.
Хантер бросил красноречивый взгляд в сторону придворных. Его величество понимающе нахмурился. Один из министров, стоявший подле монарха, заметил его выражение лица – и громогласно объявил:
– Его величество желает приватной беседы. – С каждым словом его голос повышался так, что в нем прозвучала вся гамма интонаций – от повелительной до гневной: для самых нерасторопных и непонятливых.