Дети войны

— Ты поговорил?

— Да! — ответил Кори. — И все хорошо!

И это было ясно без слов, — так сияют только от любви, той, которую делят на двоих. Неужели еще недавно я ничего не знала об этом, неужели лишь меньше двух месяцев назад нашла Мельтиара среди вереска и тишины? И неужели всего неделю назад Кори боялся поговорить с тем, кого любит, и думал, что чувство безответно?

Вина кольнула меня, запоздалая и далекая, — мы так счастливы, и Кори, и я, но не Коул. Враги отняли его любовь.

— Я хотел вернуться раньше, — говорил Кори. — Как ты? Как Коул? Нам нужно укрепить связь, чтобы встретиться во сне, когда ты будешь в море… Как Мельтиар? Он вспомнил что-нибудь?

Я отвечала, Кори держал меня за руки, — время словно застыло, освещенное счастьем. Но нет, мгновения утекали, призывно гудели двигатели машины, торопили меня. Пора было улетать, отправляться на последнюю тренировку перед отплытием.

Сегодня Мельтиар летит на Королевский остров, мы выходим в море одни.

Я поймала сияющий взгляд Кори, сжала его ладонь.

— До вечера, — сказала я и побежала к машине.

Завтра, в это время, наш мир уже скроется за горизонтом, я буду в открытом море.

Я думала об этом весь день, — пока корабль плыл вдоль берега, а каждый из отряда стоял на своем посту, следил за волнами и небом. Думала об этом, провожая взглядом машину, взрезавшую синеву над нами и умчавшуюся к невидимому острову. Мысль о завтрашнем дне не отступала, — даже когда я сошла на берег, даже когда вернулась в лагерь.

Я думала об этом и сейчас.

Мой последний вечер в лагере преображения был так похож на первый: вечерние сумерки за полотняными стенами, дрожащее пламя высоких свечей, моя рука в ладонях Кори и Коула. Кори пел, и я почти видела свет, дрожащий в кончиках пальцев, пульсирующий, текущий к сердцу.

Завтра вечером между нами будет море.

Я пыталась погасить эту мысль, — я должна оставаться бесстрашной, мои друзья не должны бояться за меня.

Но их беспокойство было в каждом прикосновении и фразе.

Я поймала взгляд Коула. Его глаза, всегда говорившие яснее слов, сейчас потемнели, как ночные облака, скрыли душу. Он был так близко, но темная пелена окутывала его, поглощала. Мы должны помочь ему. Как мы можем быть счастливыми, когда ему так плохо?

— Ты должен пойти к пророкам, — сказала я ему. — Сны исцеляют, тебе станет лучше.

Коул отрицательно мотнул головой, сказал:

— Зачем? Все в порядке.