Машина опускается, замирает, и я покидаю ее, не дожидаясь, пока утихнет дрожь двигателя и распахнутся борта. Темнота горит, грохочет, водоворотом ложится у моих ног, взывает к земле, которая еще не стала нашей. Я прислушиваюсь вместе с темнотой и почти слышу, как остров отвечает мне, — из глубины скал, корнями вгрызающихся в дно моря, из раскаленного сияния, скрытого под ними.
Темнота рассыпается искрами, исчезает в воздухе, растворяется в моем дыхании.
Машина приземлилась на площадке, вырубленной в склоне холма и облицованной мрамором. Должно быть, этот мрамор был светлым, — как широкая лестница, бегущая вниз, к морю, — но двигатели и моя темнота опалили его. Но и ступени не сияют белизной, ветер засыпал их песком и опавшими листьями. То здесь, то там на склоне видны островки травы, где зеленой, где пожелтевшей, сухой. Брошенные навесы, палатки, следы костров. Внизу, у самой пристани, из воды торчат перекрещенные опоры. Они не мертвы, в них живет магия, — звенит и поет голосом полукровки, которого я отпустил. Магия ждет, пока он вернется.
Вернется вместе с Лаэнаром.
Я оглядываю берег, — но здесь нет ни одной лодки, ни одного корабля. Но в камнях осталась сумеречная сила, она шелестит у кромки волн, хочет заставить умолкнуть волшебство, которое оставил здесь Эли. Течет вверх по ступеням, стремится дотянуться до нас, засыпать пеплом свет нашей жизни.
Ненависть ослепляет меня, невыносимая и знакомая. Убить, уничтожить их всех, не оставить ни следа от них ни в одном из миров. Я должен это сделать, я сделаю это. Моя вина в том, что я позволил им уплыть.
Но таков был план, изначально. Очистить наш мир, изгнать захватчиков. Такой была наша цель.
Эта мысль звучит голосами моих старших звезд. То единый голос, то пять разных голосов, — я пытаюсь различить их, но они тают в глубине памяти.
Предвестник Аянара подходит к мраморной балюстраде, кладет на нее ладони, закрывает глаза. Ветер шуршит разноцветными складками его одежды, раздувает широкие рукава.
Я спрашиваю:
— Сможет волна преображения пройти здесь?
Предвестник Аянара кивает.
— Да, — говорит он. — Этот остров — осколок нашего мира. Он стремится к нам.
Я отворачиваюсь от моря. Позади сверкающего черного тела машины видны ступени, — они карабкаются вверх по склону холма, их путь змеится, теряется на вершине. Там, где на фоне неба застыл дворец, светлый и чуждый. Почти такой же, как дворец в Атанге.
Темнота вспыхивает, кружится, мир тонет в ней. Но черный волны тают, и я уже стою внутри дворца. Здесь пахнет пылью и брошенным жилищем, — такой знакомый запах. Скитаясь, мы с Бетой встречали его в каждом доме врагов. Сквозняки блуждают по просторной зале, ковры покрыты грязными следами, светильники мертвы. В воздухе все еще витает вкус поражения и страха.
Этот воздух кажется мне ядовитым, но я вдыхаю его, глубоко. Мы отомстили, — говорит каждый мой вдох. Мы уничтожили их.
Но уничтожили не до конца.
Может быть, я должен плыть за море, чтобы найти союзников? Может быть, золотая флейта — ключ к окончательной победе?
Я поднимаюсь по лестницам, иду по галереям и коридорам. Всюду запустение и грязь, осколки цветного стекла хрустят пол сапогами, ветер шуршит полусорванными занавесями. Я выхожу на крышу, и, заслышав мои шаги, в небо взмывают черные птицы. Перекликаются, взволнованно и звонко, кружат над головой, и вдруг — все вместе — устремляются прочь. Летят к берегам нашего мира, тают в синеве над морем.
Но я вижу другую птицу. Она падает с высоты, стремительно ложится на крыло, черной молнией рассекает небо. Она приземляется, и крыша отвечает эхом. Волосы, не скрытые шлемом, бьются на ветру, черные пластины в крыльях дрожат. Армельта.
ebooksa