Дети войны

Кори снова сжал наши руки, и воздух наполнился песней.

Я слушала ее, чувствовала, как она разгорается в наших сомкнутых ладонях. И пыталась дотянуться туда, где моя душа переплетается с душами Коула и Кори, — так близко, в сердце, и далеко, среди звезд. Я почти видела песню, — золотистую, прозрачную, свивающуюся вокруг нас, — и знала: мы встретимся.

Каким бы ни был путь, что бы ни готовило мне море, я смогу войти в белый сон, я найду Коула и Кори.

Часть третья

25

Земля исчезает, ее заслоняет море.

Утренний свет течет по волнам, золотисто-алый, кровь и зарево, осень преображенного мира. Берег едва виден, — туманная полоса над горизонтом, с каждым мгновением все тоньше, все дальше. Если бы мы отплывали с западного края мира, то горы провожали бы нас, еще долго смотрели бы вслед. Но горы далеко, не видны отсюда, город далеко.

Я не простился с ним.

Чайка взлетает над кораблем, ее крик — как сорвавшаяся нота флейты, — падает к волнам. Берег исчезает, остается лишь бездна.

Она качает палубу подо мной, и в такт ей ворочается и дрожит моя память. Воспоминания — такие давние, что кажутся выдумкой или сном, — пробуждаются, стремятся наружу. Я жажду прикоснуться к ним, но останавливаю себя. Не сейчас.

Мои предвестники замерли, смотрят, как и я, вслед берегу, ушедшему за горизонт. Каждый на своем посту: на носу корабля, на корме, на носу, у бортов, и в вышине, на перекрестьях мачт. Мысленно, я повторяю имена тех, кто плывет со мной, — они отзываются звездным светом.

Я вижу Бету — на лестнице, ведущей на корму. Моя маленькая звезда смотрит на юг, черные стволы оружия вздымаются у нее за спиной. Я вижу крылья Киэнара — рядом, в нескольких шагах. Моя сила пронзает воздух, палубы и мачты, несется к моим предвестникам, наполняет их дыхание светом войны. Мы сияем вместе, среди бескрайнего движения волн.

Ветер путает волосы, раздувает рукава рубашки, но не бьет холодными порывами, не хлещет солью. Ветер слабый, но паруса полны им, — черные полотнища заслоняют небо, влекут нас на север. Каждая нить парусов и канатов, каждое волокно в деревянных планках и мачтах, — пронизано силой Эртаара. Ее движение безупречно, как цикл дня и ночи, как вращение звездного неба. Я чувствую, как темнота подступает к кончикам пальцев, — хочет коснуться бортов, понять, какую магию заключил в них Эртаар. Темнота любопытна, но я, в который раз, сдерживаю ее. Всплеск магии с легкостью пошатнет баланс корабля, я помню об этом.

Любая магия, кроме той, что присуща мне, как дыхание.

Я бросаю последний взгляд туда, где исчез наш мир, разворачиваюсь, иду по палубе. Вслушиваюсь в звуки волн и ветра, в скрип досок под ногами, в безмолвный голос силы, струящейся по кораблю. И, проходя мимо своих звезд, прикасаюсь к ним. Глоток силы войны для моих предвестников, искра уверенности и отваги. Мое прикосновение говорит: вот пламя свободы, вот восторг победы, вот красота опасности.

Я чувствую — сердца наполняются моей силой и жизнью, и корабль меняется. Он больше не скорлупка, отданная на волю враждебной бездне, он стал нашей машиной, сверкающей, черной, неумолимо идущей к цели.

Все мои предвестники бесстрашны.

Я обхожу корабль еще раз. Поднимаюсь на корму, смотрю вместе с Бетой на море, на пенный след позади нас. Смотрю, как предвестники Эртаара взлетают с реи на рею, как вспыхивают желтые крылья среди черных парусов. Заглядываю в жилище, предназначенное мне, — оно стоит посреди палубы, словно маленький дом. Дверь низкая, — я должен согнуться, чтобы войти, — круглые окна смотрят на корму и на мачты. На столе лежат свернутые в трубку карты, на кровати — мои вещи и вещи Беты. Наш дом среди моря.

Я покидаю его и спускаюсь на нижнюю палубу. Лестница такая же, как в колодцах города — перекладины из черного металла. Электрический свет разгорается, почувствовав мое появление, — приглушенный, похожий на сигнальные лампы в наших каменных коридорах. И то, что я вижу, похоже на комнату младших звезд: откидные кровати, привинченные к стенам, черные ящики для одежды, белые шары светильников.

Этот корабль забыл, что еще недавно принадлежал врагам.