Женщина в черном 2. Ангел смерти

22
18
20
22
24
26
28
30

– Мне жаль, но я и вправду не могу остаться, – сказал он смущенно. – Никак не могу.

– Да ничего, – отмахнулась Ева, – уверена, со мной все будет прекрасно.

Гарри мрачно кивнул, честно стараясь ей верить.

– По-моему, вами можно только восхищаться, – заметила она неожиданно. – Я серьезно.

– С чего бы вдруг? – изумился Гарри.

Ева указала глазами в небо:

– С того, что вы раз за разом возвращаетесь ТУДА. После всего случившегося.

– Надо продолжать жить, правда ведь? – ответил он не слишком уверенно.

– Вот именно, – Ева смотрела на него и улыбалась. – Вы совершенно правы. Что ж, желаю вам у…

– Ни в коем случае! – перебил Гарри торопливо. – Желать удачи – только беду накликать. И никаких прощаний, запомните. Никогда. Прощания – под строгим запретом.

Ответил на ее улыбку, – получилось не слишком идеально, – и нажал на газ, а Ева стояла – и смотрела ему вслед.

«Никаких прощаний», – крутилось в сознании. Интересно, а что чувствуешь, когда машешь кому-нибудь – и точно знаешь, что вы с ним, возможно, видитесь в последний раз? И знаешь, что он знает, о чем ты думаешь, и сам думает о том же? Как быть вам обоим? Сделать вид, будто ничего особенного не происходит? Лгать друг другу? И что тогда станется с вами обоими? Как вам продолжать жить с этим?

Ева отчаянно замотала головой. Эта проклятая война ставит перед людьми столько трудных вопросов!..

Повернулась и пошла своей дорогой, прочь от удалявшегося джипа, вдоль деревни.

По крайней мере она знала, куда направляется.

«Г.Д.»

Остановившись перед выгоревшим фасадом дома, Ева всмотрелась в табличку:

«Мистер Горацио Джером, эсквайр, адвокат».

Потом осмотрела ключ, лежавший на ладони, – все точно, гравировка инициалов на нем полностью совпадала с гравировкой букв на табличке.

Заходящее солнце все удлиняло и удлиняло тени, придавая черным провалам окон сходство с призрачными, полными ужаса глазами над распахнутым в беззвучном крике ртом дверного проема.