– Тамбовский гренадёрский, за мной! – крикнул капитан и первый полез наверх по лестнице.
– Владимирцы, за мной! – подхватил в отдалении незнакомый поручик.
– Черниговцы, за мной! – крикнул Бестужев и, обнажив шпагу, полез наверх. За ними по лестницам спешно поползли вверх рядовые и унтера, придерживая свои фузеи.
Лёшка оглядел своих егерей, сгрудившихся около командира. Похоже, все из них были пока целы.
– Особая команда, проверить и перезарядить всё оружие! – и он сам закинул уже свой заряженный штуцер себе за спину. – Вперёд, братцы! Поддержим огоньком наших гренадёров!
Метр, другой, третий, карабкался Лёшка по шаткой лестнице, вот он отклонился чуть в сторону, и мимо него пролетело тело прострелянного солдата. А на самом валу уже вовсю кипела схватка. Подошедшие резервы янычар пытались сейчас с ходу выбить русских солдат.
– Onları atın! Rusları şafttan atın! (– Скиньте их вниз! Выбейте русских с вала! (тур.)) – истошно орал янычарский полковник, возвышаясь над каменным бастионом и потрясая при этом булавой. Рядом с ним стояли знаменосец и два трубача, что натужено дули в большие трубы, вызывая к себе подмогу.
– Весь огонь по этому бастиону! Штуцерники, снимите с него эту обезьяну! – заорал Лёшка, указывая цель, и сам прижал к плечу приклад штуцера.
«Бах! Бах! Бах!» – громыхнули двенадцать винтовок, и вся башенка разом опустела. Только слетело к её подножию выпавшее из мёртвых рук байрактара знамя, да шлёпнулось грузное тело чорбаджи с зажатой в руках булавой.
В четырёхметровой кладке стены уже были проделаны многочисленные осыпи от русского артогня. Вот к этой-то стене сейчас и приставили несколько лестниц, а по ним сразу же начали карабкаться вверх осаждающие.
– За мной! – прокричал Бестужев и, призывно взмахнув шпагой, первый полез вверх.
«Бах!» – перегнувшийся вниз янычар разрядил в русского офицера пистолет. Подпоручик пошатнулся и слетел вниз. Хлоп! За ним следом слетело и тело турка, подстреленного с подножия бастиона.
– За мной! – подхватил призыв упавшего Лёшка и сам полез вверх.
Егеря действовали так, как до этого не раз уже тренировались на многочисленных учениях. Фитиль гренады поджечь, раз, два, три считаем, а потом её в проём стены Наа! «Бабах! Бабах! Бабах!» – разорвались доработанные ранее в Бухаресте гранаты. А из-за этих стен сейчас несся истошный визг и вой.
– Вперёд, братцы! – особая команда, расчистив себе дорогу, взошла первой на крепостной бастион! А с самой высокой башни, встав в полный рост, отбивал барабанную дробь сигнал «на штурм!» барабанщик особой команды егерей Сергей Гусев. И слышалась эта дробь с высоты башни на целую версту.
– Урааа! – разнесся снизу рёв штурмовых колонн. – Наши бастион взяли, круши турок! – и гренадёры с удвоенной яростью ударили в штыки.
В это самое время кавалерия Второй армии под командованием генерал-майора Прозоровского обошла Перекопский вал по флангу через Азовский мелководный Сиваш и зашла в тыл за крепостные сооружения. Развернувшись, она организованно отразила атаку татарской конницы, а затем преследовала бегущих на протяжении 20 вёрст.
Егеря, зацепившись «когтями и зубами» за камни, держались внутри бастионов, отбиваясь в их боковых переходах от наседающих со всех сторон турок. «Бах! Бах!» – один за другим разрядил свои пистолеты Лёшка. Двое из набегающих янычар упали на пол, а он, выхватив саблю, начал рубиться, прикрывая проход на башню. Раз за разом отбивал он удары янычарских ятаганов и уже отступал, не в силах сдержать их яростного напора.
– Командир, пригнись! В сторону! – крикнул позади Тимофей.
Лёшка отпрянул за арку, и трое его фузейщиков ударили залпом в выскакивающих из прохода турок.