«Бах!» – облако от чёрного дымного пороха не дало увидеть результат от выстрела, и Лёшка, встав на одно колено, спешил поскорее перезарядить штуцер. Щёлкнул курок, встав на предохранительный взвод, открыта крышка полки замка. Ага, затравочное отверстие основательно забито нагаром от предыдущих четырёх выстрелов. Алексей вытащил шильце из бокового кармашка патронташа и быстро прочистил им затравочный ход. Так, кремень в порядке. Бумажный цилиндр патрона из плотной бумаги зажимаем в зубах и скусываем его кончик. Немного пороха насыпаем на полку и закрываем крышку замка.
«Бах! бах! Бах!» – слышалась россыпь выстрелов фузейщиков-егерей, ведущих свой скорострельный бой.
Ну, вот теперь и собственно основная часть перезарядки – засыпать основной пороховой заряд и забить саму пулю в ствол.
Осадив пулю в кожаном пластыре до дульного среза, Алексей вынул из креплений шомпол и, постукивая деревянным молоточком, начал прогонять её вниз по стволу. Казалось, что она аж скрипит, заходя в него вниз по винтовым нарезам. Всё, теперь уже пуля на месте и можно отжимать курок на боевой взвод.
А сзади мерной поступью под барабанный бой двигались шеренги пехотных батальонов.
– На плечо! – послышалась команда.
– Все вниз! – заорал Лёшка и потом пронзительно засвистел.
Сейчас на линии огня перед батальонами лучше не быть. Ладно ещё первый-второй залп плутонгов, когда там есть хоть какой никакой прицел. Но все последующие будут палить в это сплошное клубящееся облако только наугад.
«Бах! Бах! Бах! Бах!» – все четыре плутонга колонны отстрелялись. И командиры, не дав перезарядить ружья, бросили своих солдат в штыковую атаку. Деморализованные турки не приняли рукопашной и откатились к крепости.
«Бах!» – разрядил штуцер в убегавших Егоров и спрыгнул в земляной ретраншемент.
Всё, теперь дело было за артиллерией. Они своё отработали по полной, не дав здесь врагу закрепиться.
А напротив крепостных стен Кафы уже разворачивалась многочисленная русская артиллерия. Началась методичная бомбардировка крепости. Удачным попаданием был взорван центральный пороховой погреб, и большая часть крепостной стены была обрушена. Теперь для русской армии был открыт огромный проход. Под барабанный бой батальоны гренадёров пошли в эту брешь. А в крепости в это время царила паника. Центрального управления здесь уже не было, и некому было организовать сопротивление русским. Турки орущей толпой и, давя друг друга, ринулись в порт к стоящим там на рейде кораблям. Шлюпок для всех не хватало, и люди плыли к ним по морю сами.
По приказу князя Долгорукова канониры подогнали свои пушки ближе к берегу и ударили по судам ядрами. Те, пользуясь попутным ветром, снялись с якорей и вышли из гавани в открытое море. Все татары и турки, пустившиеся вплавь к судам, потонули.
Потери неприятеля под Кафой были более чем в 3,5 тысячи человек убитыми и утонувшими. Потери у русской армии – один убитый (инженер, генерал-майор Сент-Марк) и 55 раненых.
Узнав о взятии Кафы, турки, находящиеся в Керчи и Еникале, тоже поспешили отплыть в Стамбул. Русские войска взяли эти города уже без боя.
Из Турции в Крым в это время шёл десятитысячный корпус янычар под предводительством Абазы-паши. Но у ханства больше не было удобных гаваней для высадки большого десанта. И он, опоздав буквально на сутки, был вынужден уйти обратно.
После этого крымские татары прекратили всякое сопротивление и вступили в переговоры с князем Долгоруким.
Итого весь Крым был взят всего за 16 дней!
Среди крымских татар после бегства Селим-Гирея царило полное безвластие. Даже когда ещё шли активные боевые действия, крымская верхушка уже тогда находилась в постоянной переписке со штабом русского командующего, оценивая возможность выхода из войны и примирения с русскими.
Императрица была крайне обрадована столь очевидными успехами русского оружия в Крыму. Теперь нужно было сделать всё, чтобы навсегда оставить этот полуостров за Россией и не ждать от него угрозы в будущем. И, наконец, после того, как уже стихли пушки, нужно было приложить все дипломатические усилия, чтобы закрепить за Россией эту героическую победу. И тут уже начиналась невидимая никому со стороны ожесточённая, кровавая и тайная война.