— Триста шагов до цели! Рота, то-овсь! Це-елься! Пли! — Грохнул дружный залп сотни ружей, и на поле разом повалилось несколько десяток фигурок. — Огонь по готовности! — крикнул Егоров, засыпая порох на полку замка.
«Ба-ах! Ба-ах! Ба-ах!» — ударили картечью те три пушки, что прикрывали тыловую сторону укреплений.
— Пли-и! — послышалась команда подполковника Мекноба, и раздался залп сотен фузей уже егерского батальона.
Турки были шагах в ста пятидесяти.
— Пли-и! — скомандовал командир пехотинцев, и полковые шеренги, расставленные по сторонам редута, ударили ружейным огнём по наступающему неприятелю. Турки, побросав тела убитых и раненых, скатывались обратно, к подножию холма, а вслед им всё били штуцера и пушки. Какой-то важный осман со свитой и байрактером, размахивающим знаменем, пытался остановить внизу бегущих. Он даже рубанул пару убегающих своей кривой саблей. А около него уже сгруппировалось около сотни воинов.
— Курт, сбей того толстого с саблей! — Лёшка протянул руку, указывая своему лучшему снайперу цель. Немец пригляделся и помахал в ответ рукой, показывая, что он всё понял. Васька поставил перед ним на набитую землёй корзину их длинную дальнобойную винтовку. Курт, уперев понадёжнее сошки в землю, что-то там поправил на прицеле и взвёл курок. «Бах!» — раздался отрывистый хлопок, и важный осман, переломившись в поясе, упал на землю. Свита подхватила своего командира и вместе с сотней солдат бросилась бежать. Пушки бумкнули вдаль ядрами и затихли.
Всё, редут наш! В него с южной стороны уже заходили основные силы Вейсмана, Игельстрома и Потёмкина. Теперь просто так русских из этих укреплений было уже не выбить.
Турки в этот день ещё дважды пытались атаковать, но были отбиты с большим для себя уроном. Хорошо поработали здесь канониры и егеря с пехотными застрельщиками. До рукопашной доходило только один раз. В основном османам хватало одних пуль и картечи. К вечеру установилось относительное затишье. Солдаты поправляли повреждённые укрепления с южной стороны, на северную, обращённую к крепости, перетащили несколько мощных орудий. Сумели даже сюда закатить десяток полковых орудий. Теперь этими силами можно было отбить любой штурм, а накопив их, под прикрытием огня с возвышающегося над всем редута идти в общее наступление на Силистрию.
Пока главные события разворачивались у редута, в тылу армии Румянцева появился семитысячный отряд неприятельской конницы во главе с Черкес-пашой, который с ходу налетел на русский вагенбург. Обозные, состоявшие в основном из нестроевых солдат, укрылись за обнесёнными рогатками повозками, которые были выстроены заблаговременно в круг и смогли задержать около себя турок. Главнокомандующему пришлось срочно организовывать контрудар всей имеющейся у него кавалерией. Конница турок была отбита и отступила к западу, в сторону Туртукая. Генерал-фельдмаршал, убедившись в успехе своих войск с южной стороны Силистрии, послал туда для развития успеха ещё три пехотных полка и батальон егерей. Назревал общий штурм крепости.
В бою за Нагорный редут только убитыми русская армия потеряла 488 солдат и офицеров. Потери турок были гораздо большими, но они остались неподсчитанными. В особой роте егерей погибли командир седьмого отделения капрал Рябов и ещё двое рядовых. Серьёзное ранение получили двое солдат. С небольшими ранами было более дюжины, но все они решили остаться в строю.
Лёшка вместе с лекарем и тыловой командой готовил раненых к отправке в лазарет, когда к нему подбежал вестовой из штаба Вейсмана.
— Ваше благородие, его превосходительство просят вас тотчас же быть у него! Они со штаб-офицерами и с командирами подразделений у западной батареи изволят сейчас совет держать.
— Сейчас буду, — кивнул Егоров и обратился к Милорадовичу: — Живан, ребят со Спиридоновичем срочно в главный обоз отправляйте. Пусть там армейский лазарет найдут и наших раненых там всех чин чином разместят! Раны мы, конечно, со всем старанием обработали, но им ведь постоянный уход и покой нужен, а мы здесь с места на место бегаем. И размещай уже роту на ночь, чтобы хоть какие-нибудь удобства для отдыха у людей были!
Лицо Вейсмана было сосредоточенным. Он оглядел всех собранных командиров.
— Господа, только что пришла депеша от командующего армией. С юга, со стороны Шумлы, к нам приближается отборный османский корпус, по своей численности сопоставимый со всей нашей армией. С запада, со стороны Туртукая, нависает вражеская конница. Здесь, в Силистрии, стоит более чем тридцатитысячная армия турок. Генерал-фельдмаршал принял решение об отводе всех войск на свой левый берег Дуная. Обсуждать его решение я не хочу. Для того чтобы задержать турецкий корпус, идущий на помощь гарнизону осаждённой крепости, и дабы прикрыть всю нашу армию от удара на переправе, нам надлежит немедленно выйти ему навстречу и атаковать. Дело обещает быть жарким. Противник силён. Этот корпус под командованием Нумана-паши прислан султаном из самого Стамбула, и состоит он из опытных воинов ветеранов. В его состав входит, кроме того, ещё тысяча ялынкалыджи, которые поклялись драться с неверными только лишь на саблях и никогда не отступать. Но наш командующий верит в нас, он знает, что остановить противника под силу только лишь бывалым и храбрым воинам нашей дивизии.
Отто Иванович обвёл взглядом своих командиров и остановил его на Алексее.
— Поручик, ваша рота ко мне была прикомандирована временно. Вы и ваши егеря прекрасно себя проявили в этом наступлении. Не смею вас больше у себя удерживать, можете убывать с основной армией сейчас же!
— Разрешите, Ваше превосходительство! — Лёшка решительно смотрел в глаза Вейсману.
— Слушаю Вас, поручик, — кивнул тот. — Только попрошу говорить кратко и по существу, ибо времени у нас мало.
На Алексея со всех сторон с интересом смотрели офицеры дивизии. Все они были старше его годами и выше по званию.