– А… – Аннушка подняла голову, перед ней стоял ее студент-отличник Антон Торин.
– Ничего, Антошенька, ничего, – Анна попыталась улыбнуться, но вышло у нее это вымученно, – устала, наверное. Пройдет скоро.
– Да нет, – Антон проницательно смотрел на Анну, – другое что-то, сердцем чую.
– Да что там другое, – отмахнулась Анна, – не выспалась, Антоша!
– Анна Сергеевна, у меня бабка – колдунья северная, из-под Шаман-Камня. Уж я-то понимаю.
– Откуда? – не поняла Анна.
– Из-под Шаман-Камня, – повторил Антон, – ну, она сестра моей бабушки. Беда у вас, Анна Сергеевна! Силы ледяные северные любовь вашу загасить пытаются.
– А это-то ты откуда знаешь?
– Бабушка моя, Одетта Юрьевна, мне сказала, вы пошли бы к ней. Сходите! Может, она что посоветует…
Анна долго сомневалась, а потом и вовсе посмеялась над Антошкиными верованиями в своих бабушек. Пока не пришло письмо от Славы. В нем Слава прощался. Не с ней, а с сыновьями, объясняя все сильной любовью к Марфе и прося прощения у детей. Анна и не упоминалась им в письме. Писал Слава, что переезжает с Марфой на родину ее – к Шаман-Камню. Сильно забилось сердце Анны, вспомнились ей Антошины слова, засобиралась она к Одетте Юрьевне.
Казалось, Одетта давно ждала Аннушку, ее ничуть не удивил приход незнакомой женщины.
– Мне Антоша говорил, – Аннушка запнулась.
– Антошенька? Торин? – улыбнулась Одетта Юрьевна. – Это внук моей сестры, приехал сюда учиться, – пояснила Одетта, – охотник будущий!
– Да-да, конечно, – Анна почувствовала себя неловко, не поняв, о каком охотнике речь-то.
– Проходи, голубушка, – неожиданно ласково заговорила Одетта, и в ее доброй улыбке Аннушка отчего-то увидела свою покойницу-мать. Сердце немного отпустило от забытого ощущения материнского присутствия, а Одетта, взяв Анну за руку, повела ее по узкому, освещенному слабым дневным светом коридору в комнату. Анна огляделась. Как все затейливо, словно ожившая сказка. Антикварная мебель, такая же элегантная и благородная, как сама Одетта Юрьевна, круглый стол, увенчанный дивным самоваром, и с выставленным яблочным пирогом, от которого еще шел парной яблочный дух.
– Девочки! – позвала вдруг Одетта, и из соседней комнаты, проем которой был завешен золотистыми шторами, показались две довольно взрослые девушки.
– Аннушка, – представила Одетта Юрьевна, – это Наташа и Марья, они у меня доброхоты.
– Ой, Одетта Юрьевна, – Марья откинула с плеча темную косу, – вы когда это слово коварное говорите, мне как-то не по себе делается, как в вакууме!
– У нас работа? – коротко спросила Наташа.
– Да, милая, вот Аннушка с бедой пришла. Давайте присядем и поговорим.