Честь

Мохан побагровел.

— Что? Ты будешь указывать, как мне вести себя в моем собственном доме? Что мне делать и не делать?

— Я уеду, — быстро ответила Смита. — Вызови мне такси, и я уеду. Я не буду это терпеть.

Мохан уставился на нее, словно видел ее впервые.

— Смита, что происходит? — растерянно спросил он. — Что это было? Почему твой отец думает, что ты на Мальдивах? Почему ты ему лжешь? И мне?

Она покачала головой, напряглась, как пружина, не в силах ответить. Можно ли доверять Мохану? Сможет ли он понять? А потом подумала: «Прежде он не дал ни одного повода усомниться в своей доброте и надежности».

И все же она колебалась; сердце бешено колотилось. Она вытерла вспотевшие руки о брюки и попыталась упорядочить мысли.

— Смита?

И вдруг она почувствовала облегчение, а страх ушел. Облегчение оттого, что тайна, которую она хранила более двадцати лет, сейчас раскроется. Как долго она носила на себе груз двойной жизни. И вот наконец оказалась в конце пути. Она и страшилась этого момента, и радовалась ему.

— Хорошо, — сказала она, — я расскажу. — Она подошла к дивану в гостиной.

Мохан медленно последовал за ней и сел рядом. С болью в сердце Смита заметила настороженность на его лице.

— Кто ты такая? — спросил он. — И почему солгала?

Она вытянула руку, приказывая ему замолчать.

— Я пытаюсь рассказать. Сейчас ты все узнаешь. — Она сделала глубокий вдох. — Мое настоящее имя — Зинат Ризви. Я родилась мусульманкой.

Книга третья

Глава двадцать восьмая

Смита Агарвал родилась в двенадцать лет.

До двенадцати ее звали Зинат Ризви.

Семья Зинат жила в большой светлой квартире на Колабе. Ее родители познакомились в 1977 году. Асиф поехал в гости к однокурснику в Хайдерабад. Зенобия была двоюродной сестрой этого однокурсника, хохотушкой, тут же пленившей меланхоличное сердце Асифа. Вернувшись в Мумбаи — тогда город назывался Бомбеем, — он стал писать Зенобии страстные любовные письма. Они переписывались год; зная, что родители хотят выдать ее замуж за дальнего родственника, Зенобия сбежала в Мумбаи и вышла за Асифа. Разразился скандал, но было решено, что пара будет жить с родителями Асифа, пока тот не защитит кандидатскую.

Отец Асифа, может, и считал странным, что сын выбрал карьеру специалиста по истории и теософии индуизма, но вслух этого никогда не говорил. Возможно, не переставал надеяться, что единственный сын рано или поздно придет в себя и займется семейным бизнесом — строительством. В Бомбее 1970-х отцов не слишком волновала подобная культурная мешанина. Как бы то ни было, судьба Асифу благоволила. Зенобия оказалась любящей и доброй девушкой и через год замужества влилась в клан Ризви и стала его неотъемлемой частью. Родители Асифа души в ней не чаяли. Больше всего в жизни Асиф любил слушать, как жена и мать щебечут на кухне, пока он пишет диссертацию.