Честь

— Хорошо придумали, сет.

Он помог им незаметно зайти в дом с черного хода и отнес их чемоданы в квартиру Беатрис на втором этаже.

Старушка открыла дверь, стоило им только постучать. Когда жена и дети перешагнули порог, Асиф повернулся к Джафару.

— Ты же знаешь, что нельзя никому…

— Сахиб, вы одолжили мне денег на первый взнос за машину. Моя семья не голодает благодаря вашей щедрости. Я вечно вам обязан. Не надо…

Асиф холодно улыбнулся — одними губами, не глазами.

— В нашем городе не так просто найти человека, который помнит о своих долгах, — ответил он.

Лицо Джафара погрустнело.

— Тяжелые времена для нас, сахиб, — сказал он. — Но скоро они закончатся.

— Иншалла.

— Иншалла. Береги себя, сахиб. И помни — если что-то понадобится, я твой слуга.

— И ты себя береги, Джафар-бхай. Себя и свою семью.

Первые четыре дня в квартире Беатрис прошли без происшествий. Зенобия готовила, и Беатрис стала жаловаться, что благодаря усиленной кормежке начала толстеть. Асиф читал газеты и с утра до вечера смотрел новости по телевизору. Самир слушал плеер и зачитывался комиксами про Тинтина, а Зинат читала романы про приключения Нэнси Дрю и юмористические журналы. Хотя собирались они в спешке, Зенобия не забыла взять все, что могло понадобиться детям. По вечерам Асиф с Самиром играли в «Скрэббл» на старом игровом поле Беатрис.

Беда пришла на пятый день.

— Послушай, — сказал Мохан. — Если не хочешь, можешь дальше не рассказывать. Я вижу, как тебе тяжело.

Но стоило начать, и Смита уже не хотела останавливаться. Отчасти от облегчения, что больше не надо скрывать правду. А может, из мести. Мохан заподозрил ее в нечестности, и ей хотелось ткнуть его носом в его привилегированное положение.

— Ничего. Я хочу рассказать. — Она ненадолго замолчала. — Но я также хочу, чтобы ты знал. Кроме тебя, эту историю слышал только еще один человек. Моя лучшая подруга из Америки. Больше никто. Ты — второй, кому я об этом рассказываю.

Он потупился.

— Спасибо. Но если не хочешь…

— Хочу, — повторила она.