Проклятая игра

22
18
20
22
24
26
28
30

Расстроенный, он вернулся в камеру. Фивер спал, прилепив слюной себе на лоб выдранное из журнала изображение вульвы; любимое развлечение. Как третий глаз над сомкнутыми веками, картинка таращилась и таращилась в пространство без надежды заснуть.

7

— Штраус?

В дверном проеме, всматриваясь вглубь камеры, стоял Пристли. Позади него на стене какой-то остряк нацарапал: «Если у тебя встал, стучи в дверь — дырка придет». Старая хохма; Марти читал подобные надписи на стенах многих камер, но теперь, при виде толстой физиономии Пристли, это сопоставление — враг и женский орган — поразило его своей непристойностью.

— Штраус?

— Да, сэр.

— Мистер Сомервейл хочет тебя видеть около трех пятнадцати. Я приду за тобой. Будь готов через десять минут.

— Да, сэр.

Пристли повернулся, чтобы уйти.

— А вы не скажете мне зачем, сэр?

— Откуда я знаю?

Сомервейл ждал в кабинете в три пятнадцать. Дело Марти лежало перед ним на столе. Рядом — пухлый конверт без маркировок. Сам Сомервейл стоял перед зарешеченным окном и курил.

— Войдите, — сказал он.

Приглашения сесть не последовало, он даже не повернулся.

Марти закрыл за собой дверь и стал ждать. Сомервейл с шумом выпустил дым через ноздри.

— Ну и что вы предполагаете, Штраус? — произнес он.

— Простите, сэр?

— Я спросил, что вы предполагаете?

Марти не ответил; он пытался понять, кто из них двоих испытывает неловкость. После паузы длиной в век Сомервейл произнес:

— Моя жена умерла.