Марти услышал жужжание мухи. Она закружила вокруг головы, и он отмахнулся от нее. Муха отстала и загудела по коридору к кухне, где ее что-то соблазняло. Марти пошел следом, на ходу призывая Шармейн.
Она ждала его на кухне, как и Флинн. Обоим перерезали горло.
Шармейн приняла смерть рядом со стиральной машиной. Она сидела — одна нога согнута и чуть вытянута — уставившись в стенку напротив. Голова Флинна склонилась над раковиной, будто он собирался сполоснуть лицо. Иллюзия жизни была почти полной, хлюпающие звуки воды усиливали ее.
Марти стоял в дверях, пока муха — не такая разборчивая, как он, — нарезала круги по кухне. Ничего теперь не поделать, и оставалось одно: смотреть. И Марти смотрел. Они мертвы. Марти тут же понял, что убийцы были одеты в серое и ушли за угол с мороженым в руках, под мелодию «Голубого Дуная».
В Уондсворте Марти называли Танцором — те, кто вообще его как-то называл, — потому что Штраус был королем вальсов. Рассказал ли он об этом Шармейн в одном из писем? Нет, скорее всего, не рассказал, а сейчас уже поздно. Слезы стали чертить линии на его лице, переливаясь через края век. Он попытался удержать их. Они мешали видеть, а он еще не закончил осмотр.
Муха, что привела его сюда, снова закружила над его головой.
— Европеец, — сообщил ей Марти. — Он послал их.
Муха проделала в воздухе взволнованный зигзаг.
— Конечно, — прогудела она.
— Я убью его.
Муха рассмеялась:
— Ты даже не знаешь, кто он такой. Может быть, сам дьявол.
— Вонючая муха. Что ты понимаешь?
— Не важничай со мной, — ответила муха. — Ты дерьмовый бродяжка, и я такая же.
Марти смотрел, как она вьется и выбирает, куда поставить свои грязные лапки. Наконец муха приземлилась на лицо Шармейн. Как жутко, что Шармейн не подняла лениво руку и не прогнала ее; как дико, что она лежала с подогнутой ногой, с разрезом на шее и позволяла мухе ползать по щеке, по ноздрям, пробуя их на вкус.
Муха была права. Он ничего не знал. Чтобы выжить, нужно вырвать у Мамолиана секрет жизни, и это знание станет силой. Кэрис вела себя умнее. Она не закрывала глаза и не отворачивалась от Европейца. Единственный путь освободиться от Мамолиана — узнать его; надо глядеть на него, сколько позволит мужество, и разобрать каждую жуткую деталь.
Марта оставил любовников на кухне и пошел за героином Ему не пришлось долго искать. Пакет лежал во внутреннем кармане пиджака, который Флинн предусмотрительно бросил на софу в передней. Марти положил наркотик в свой карман и зашагал к передней двери. Он осознавал: как только он выйдет отсюда на яркое солнце, он нарвется на обвинение в убийстве. Его увидят и легко опознают, полиция явится за ним через несколько часов. Но другого пути нет. Бегство через черный ход выглядело бы еще подозрительнее.
У двери он остановился и поднял брошюру, выпавшую из почтового ящика. На обложке изображалось улыбающееся лицо евангелиста, некоего преподобного Блисса: с микрофоном руке он поднял глаза к небесам. «Присоединяйтесь к нам! — гласила надпись. — И почувствуйте силу Господа в действии. Услышьте Слово! Ощутите Дух!» Марти сунул брошюрку в карман, чтобы изучить попозже.
На обратном пути в Килбурн он остановился у телефонного автомата и сообщил об убийстве. Его спросили, кто говорит; он назвал себя и признался, что отпущен на поруки. Ему приказали зайти в ближайший участок; он ответил, что так и сделает, но сначала утрясет кое-какие личные дела.
Он ехал в Килбурн по заполненным манифестантами улицам и отчаянно думал о том, как найти Уайтхеда. Где бы старик ни прятался, рано или поздно туда явится и Мамолиан. Конечно, можно попытаться найти старика через его дочь. Однако у Марти имелось для Кэрис другое дело, и потребуется нечто большее, чем нежная настойчивость, чтобы она согласилась помочь. Придется искать старика самому.
ebooksa