Проклятая игра

— Почему?

— Буду слишком занята. Надо готовить званый ужин.

— Что за ужин?

— Билл расскажет. Он ждет тебя в библиотеке.

Той выглядел усталым, но не таким больным, как во время их последней встречи. Может быть, он лечился или брал отпуск.

— Вы хотели поговорить со мной?

— Да, Марти, да. Развлекся в городе?

— Еще как. Спасибо, что сделали это возможным.

— Это не моя заслуга, это Джо. Ты очень понравился ему, Марти. Лилиан говорит, даже собаки приняли тебя. — Той подошел к столу, открыл коробку с сигарами и выбрал себе одну. Раньше Марти никогда не видел его курящим. — Ты сегодня не увидишься с мистером Уайтхедом Вечером здесь будет небольшое сборище…

— Да, Перл мне сказала.

— Ничего особенного. Мистер Уайтхед постоянно кого-то приглашает. Но сегодня он устраивает частный прием, так что ты свободен.

Это обрадовало Марти. Значит, он может прилечь и слегка вздремнуть.

— Конечно, мы хотим, чтобы ты был в доме на случай, если вдруг понадобишься. Но я думаю, это маловероятно.

— Благодарю вас, сэр.

— С глазу на глаз ты можешь называть меня по имени. Просто Билл. Ни к чему формальности.

— Хорошо.

— Я имею в виду… — Той остановился, чтобы прикурить сигарету. — Мы все здесь слуги, не так ли? В той или иной степени.

Марти успел принять душ, подумать о пробежке, отвергнуть эту идею как мазохистскую и лечь вздремнуть, прежде чем ощутил первые признаки похмелья. Лекарства от этого не было. Единственный выход — попытаться уснуть.

Он проспал до полудня, потом поднялся и почувствовал голод. В доме стояла полная тишина. Кухня внизу была пуста, только муха жужжала у окна (первая муха, которую Марти увидел этой весной) и билась о ледяную прозрачную преграду. Перл, очевидно, закончила свои приготовления и ушла; возможно, она вернется позже. Марти подошел к холодильнику и исследовал его в поисках еды, чтобы успокоить урчащий желудок. Он соорудил сандвич, похожий на незастеленную кровать — простыни ветчины между хлебными подушками, — и голод приутих. Марти включил кофеварку и отправился искать компанию.

Но все как сквозь землю провалились. Марти блуждал по опустевшему дому, словно попал в полуденную воздушную яму. Тишина и остатки головной боли заставляли его нервничать. Он чувствовал себя путником на улицах мертвого города. Наверху оказалось еще тише, чем внизу. Шаги на этих коврах звучали так легко, будто Марти не имел никакого веса; однако он все равно старался идти крадучись.