– Вот именно, – сказал я. Теперь только это имело значение. Да. Только оно одно.
Я вышел.
Часть вторая
Глава первая
В комнате было темно, как в преисподней. Шагнув за порог, точно на берег Стикса, я закрыл дверь. Даже вслепую я знал, что попал туда, куда нужно; я чуял его присутствие.
– Мог бы и постучать, – проговорил доктор из кресла у окна. Его голос, тонкий и напряженный после нанесенного ему удара, все же пронизывал собой тьму, растворяясь в ней, точно туман.
– Простите, если разбудил, – сказал я, замирая в неподвижности.
– Я мог принять тебя за грабителя. Еще пристрелил бы в темноте, хотя это не так просто – мой револьвер куда-то запропастился.
Он включил свет.
– Что ты делаешь? – спросил он. – Почему стоишь как вкопанный?
– Да так просто.
Я подошел к нему поближе. Он смотрел на меня из-под набрякших век.
– Мне снился странный сон, – сказал он. – В нем я спускался по узкой-преузкой лестнице. Без перил, с гладкими, какими-то осклизлыми ступенями. Я не видел, куда она ведет, но мне почему-то было очень важно дойти до самого дна. Сделать это нужно было быстро, однако ступать приходилось осторожно, чтобы не поскользнуться и не полететь вниз, где я мог сломать себе шею. Внезапно я понял, где нахожусь: на Харрингтон-лейн, спускаюсь в подвал у себя дома. На тринадцатой ступени лестница сделала поворот, так что я не мог судить, сколько еще мне осталось идти. Я все шел и шел, пока свет не померк окончательно, и тогда я понял, что мне уже не свернуть с этого пути, не вернуться назад. Это был мой последний путь, спуск, за которым не будет больше ничего.
– Последний путь… куда? Что ждало вас в конце лестницы?
– Я проснулся раньше, чем смог это узнать. – Он положил голову на спинку кресла и закрыл глаза. – Где мой револьвер, Уилл?
– У мистера Фолка.
– А почему он у мистера Фолка?
Я сделал глубокий вдох. У меня была заготовлена целая речь, но я вдруг забыл слова.
– Доктор Уортроп, сэр, это нельзя было оставлять безнаказанным.
Он со стуком опустил руки на подлокотники, но глаза не открыл.