— Я буду на нее всегда науськивать Швипса, раз она такая подлая! — сердито говорила девочка. — Знаете, дядя, она приходит, садится вот здесь, где вы теперь сидите, и смотрит на меня таким ужасным взглядом. Я закрываю глаза, прячу голову под подушку и все-таки вижу, как она на меня смотрит. Мне становится так страшно, со мной что-то такое происходит, чего я не умею вам рассказать. Я не могу ни пошевелиться, ни позвать маму, ничего не могу сделать, — беспомощно развела она руками. — И зачем она меня пугает? — жалобно простонала Вандя, пугливо прижимаясь к Зенону.
— Не бойся, она уже не придет… и не надо об этом думать.
Вошла Ада и пригласила его пить чай.
— Мама, дядя теперь будет приходить каждый день!
Когда он, прощаясь, целовал ее, она шепнула ему на ухо:
— А то перестану дядю любить!
Он еще раз поцеловал ее и вышел.
— Мисс Бэти уже уехала. Она не хотела вам мешать, к тому же очень торопилась домой, так как у мистера Бертелета сегодня опять припадок, а Джо куда-то уехал.
Зенон и не заметил отсутствия Бэти, поглощенный мыслью о состоянии Ванди. Воцарилось тяжелое беспокойное молчание. Ада ежеминутно заглядывала в комнату больной, а Генрих, измученный и слабый, только вздыхал и бросал робкие взгляды на Аду и Зенона.
— Вандя мне все рассказала, даже о собачке. Я ничего не могу понять. Она вполне разумна, отлично понимает свое состояние и совершенно уверенно рассказывает невероятные вещи. Точно какая-то галлюцинация наяву. А может быть, это какой-то самогипноз? Ничего не понимаю.
— Для меня все совершенно ясно. Я вам уже говорила.
— Да, но рыжая незнакомка и ее злые, околдовывающие глаза — это не факт, а только ваше предположение.
— Может быть… А все-таки над нами нависло что-то таинственное… Я чувствую ее злое влияние… Но откуда пришло несчастье? Кому мешает наше тихое существование? Это меня ужасно мучит.
— Если даже все так, как вы предполагаете, то тайна останется неразгаданной.
— Прежде всего следует преодолеть эту злую, жестокую силу.
— Завтра привезу доктора, который занимается гипнотизмом.
— Для Ванди самым лучшим было бы вернуться домой, — робко проговорил Генрих.
— И я чувствую себя здесь гораздо хуже. Лондон для нас вреден.
— А доктор советовал ехать на юг. Вчера я получил письмо от одной знакомой из Сорренто, — там уже весна и тепло. Что вы думаете об этом?
Зенон невольно повторил слова, недавно произнесенные Дэзи:
ebooksa