Мне хочется посмеяться над ее словами. Она ей и вправду не нужна. Но мы же говорим о другом.
– Я не слабая, знаешь ли. Вполне справлюсь сама.
– По твоему, мое первое побуждение – защитить тебя? – говорю я, отрываюсь от стены и подхожу к Трис поближе. – Потому что ты маленькая, потому что ты девушка, потому что ты Сухарь? Но ты ошибаешься.
Я делаю еще один шаг, касаюсь ее подбородка, и на секунду я думаю о том, чтобы полностью сократить расстояние между нами.
– Мое первое побуждение – давить на тебя, пока ты не сломаешься, просто чтобы посмотреть, как сильно нужно надавить, – вдруг вырывается у меня.
Какое странное признание! И рискованное. Я не желаю ей зла и никогда не желал. Надеюсь, она все же меня поймет.
– Но я борюсь с этим, – продолжаю я.
– Почему это твое первое побуждение? – спрашивает она.
– Страх не вырубает, а пробуждает тебя. Я видел это. Завораживающее зрелище.
В каждом пейзаже страха ее глаза – лед, сталь и синее пламя. Маленькая невысокая девушка, вооруженная до зубов. Ходячее противоречие. Мои пальцы скользят по ее подбородку, дотрагиваются до ее шеи.
– Иногда мне просто… хочется увидеть это снова. Хочется увидеть тебя пробужденной.
Она касается моей талии и тянется ко мне. Или тянет меня к себе, не могу сказать точно. Ее руки водят по моей спине, и я хочу ее так, как никогда не хотел – не какое-то бездумное физическое влечение, а настоящее, особенное желание. Не кого бы то ни было, а именно
На сегодня хватит.
– Мне следовало бы плакать? – произносит Трис.
Я не сразу догадываюсь, что она говорит об Эле. И хорошо, потому что, если бы она захотела рыдать от моих объятий, мне пришлось бы признать, что я ничего не смыслю в романтике. Хотя, возможно, так и есть.
– Со мной что-то не так?
– По-твоему, я знаю все о слезах? – бормочу я.
Какие-то мысли приходят без спроса ко мне в голову и исчезают спустя несколько секунд.
– Если бы я его простила, как по-твоему, он был бы сейчас жив?
– Не знаю, – шепчу я и кладу руку на ее щеку, мои пальцы касаются ее уха. Она и вправду маленькая. Но мне это не важно.