— А мясо-то слегка заплесневело, — отозвался Маккензи.
Ел Алек, впрочем, с большим аппетитом. Он внезапно вспомнил Дика, который в это самое время как раз должен был приступить к столь любимому им легкому ужину в «Карлтоне». Перед глазами путешественника промелькнула вечерняя суета на Пиккадилли, снующие туда-сюда экипажи и омнибусы, запруженные тротуары и яркие огни…
— Не представляю, как мы завтра всех накормим, — сказал Уокер. — Если не раздобудем еды — плохи наши дела.
Алек отодвинул тарелку.
— О завтрашнем ужине я бы на вашем месте не беспокоился, — негромко рассмеялся он.
— Почему?
— Я ставлю десять к одному на то, что мы будем мертвы еще до рассвета.
Оба молча уставились на командира. Снаружи мрачно завывал ветер, капли дождя колотили по скату палатки.
— Маккензи, это что, ваша очередная шуточка? — наконец спросил Уокер.
— Вы имели возможность убедиться, что шутки мне даются с трудом.
— Теперь-то что не так? — быстро спросил доктор.
Алек усмехнулся:
— Вы ведь сегодня все равно не заснете. Чем кормить москитов, предлагаю свернуть лагерь и выступить через час.
— Я бы сказал, что после такого денька это уж слишком, — возразил Уокер. — Мы так вымотались, что и мили не пройдем.
— У вас будет целых два часа отдыха.
Адамсон тяжело поднялся и после долгого размышления сказал:
— Кое-кого из раненых нельзя трогать.
— Другого выхода нет.
— Тогда я не отвечаю за их жизнь.
— Придется рискнуть. Наш единственный шанс — скорее уходить, а раненых оставлять нельзя.