Стреляную гильзу прислал вождь племени, который был другом Алека. Новость прогремела как гром среди ясного неба, ведь туркана были его лучшими бойцами, их верность никогда не подвергалась сомнению. Вождь сообщал, что не в силах удержать молодежь, поэтому пусть Алек на них больше не рассчитывает и готовится к нападению. Настроив против белых соседние племена, туркана вступили в переговоры с арабами. Алек был на пороге величайшего успеха — теперь все труды трех последних лет пошли прахом. Арабы, не теряя времени, внезапно перешли в наступление. Неожиданно атакованный отряд Алека едва не погиб, и с тех пор все мысли их были только о спасении.
Джордж не спускал глаз с Алека, а тот смотрел под ноги.
— Похоже, я во всем виноват, — пробормотал юноша.
Алек не стал отвечать прямо.
— Можно не сомневаться, что завтра дикари объединятся с работорговцами и набросятся на нас разом. Против несметных полчищ нам не устоять. Я послал Роджерса с Диконом собрать всех лотуко, но вот успеют ли они — бог знает.
— А если не успеют?
Алек молча пожал плечами. Джордж дышал часто, едва сдерживая рыдания.
— Что вы со мной сделаете?
Маккензи шагал туда-сюда, обдумывая их незавидное положение. Наконец он остановился, посмотрел на Уокера и сказал:
— По-моему, тебе стоит заняться приготовлениями.
Тот встал и отозвался с легкой усмешкой:
— Да, мне пора.
Уокер вышел из палатки с облегчением: ему неловко было смотреть на унижение юноши. Сам он был по природе настолько благороден и неколебим в своей преданности, что испорченность вызывала в нем физическое отторжение — он избегал смотреть на нее, словно на какую-нибудь гнойную язву. Доктор понял, что его присутствие также нежелательно, и последовал за Уокером, бормоча под нос, что времени мало, а пациентов надо готовить к ночному маршу. Оставшись с Алеком наедине, Джордж вздохнул свободнее.
— Прошу прощения за свою дурацкую выходку. Слава богу, вы не ранены.
— Пустяки, — улыбнулся Алек. — Я уже и забыл.
— Я потерял голову и совершенно не понимал, что творю.
— Не стоит беспокоиться. В Африке даже самые мужественные теряют голову.
Алек снова набил трубку и закурил. Сырой воздух наполнили густые клубы дыма. Теперь он говорил мягче:
— Ты знаешь, что перед отъездом я просил руки Люси?
Джордж не ответил, едва сдержав слезы. Его сердце пронзила острая боль при мысли о Люси — средоточии его любви и источнике всего хорошего, что в нем еще оставалось.
ebooksa