— Мальчик, — коротко ответил доктор Рамзи.
— Я не сомневалась, — пробормотала Берта. По ее лицу разлилось выражение блаженства, мертвенная серость исчезла. — Какая радость! Эдди, ты уже видел малыша?
— Нет.
— Подумать только, это наш с тобой ребенок! Ради этого стоит вынести любые страдания. Я так счастлива.
— Тебе нужно поспать.
— Я совсем не хочу спать, я хочу видеть моего сына.
— Сейчас не время, — сказал доктор Рамзи. — Ребенок спит, его нельзя будить.
— Я только посмотрю одним глазочком. Не надо никого будить.
— Посмотрите после того, как поспите, — успокоил Берту доктор. — Сейчас вы только разволнуетесь.
— Разрешите хотя бы Эдди взглянуть на нашего мальчика. Эдди, иди и поцелуй его, и тогда я смогу заснуть.
Берте страстно хотелось, чтобы если не она, то хоть отец увидел ребенка, и акушерка отвела Крэддока в соседнюю комнату. На комоде лежало нечто накрытое полотенцем. Акушерка подняла полотенце, Эдвард увидел свое дитя: маленькое голое тельце, неприятное и мало чем напоминающее человека, но в то же время вызывающее невероятную жалость. Глаза были закрыты — эти глаза так и не увидели мир. Несколько мгновений Эдвард разглядывал мертвого младенца.
— Я обещал поцеловать его, — прошептал он.
Крэддок наклонился и тронул губами холодный лоб. Акушерка накрыла трупик полотенцем, и они вернулись к Берте.
— Он спит? — спросила та.
— Да.
— Ты его поцеловал?
— Да.
Берта улыбнулась:
— Вот ведь как, ты поцеловал малыша раньше, чем я.
Снотворное, которое ввел доктор Рамзи, наконец подействовало, и Берта почти моментально погрузилась в спокойный сон.