В коридоре его ждал доктор Рамзи.
— Слава богу, все. Она, конечно, намучилась.
— С ней все в порядке?
— Ваша жена вне опасности, но ребенка, к сожалению, спасти не удалось.
У Крэддока кольнуло сердце.
— Он умер?
— Родился мертвым. Этого я и боялся. Сейчас пойдите к Берте, вы ей нужны. Она еще не знает про ребенка.
Берта выглядела крайне изможденной. Она лежала на спине, руки были безвольно вытянуты по бокам. Лицо посерело от перенесенной физической боли; потухшие глаза были полуприкрыты, нижняя челюсть обозначилась резко, почти как у покойницы. Увидев Эдварда, Берта попыталась улыбнуться, но настолько ослабла, что едва сумела пошевелить губами.
— Не разговаривайте, голубушка, — сказала акушерка, видя ее старания.
Эдвард наклонился и поцеловал Берту. На ее щеках заалел слабый румянец, по лицу покатились безмолвные слезы.
— Подойди ближе, Эдди, — прошептала она.
Крэддок, внезапно растрогавшись, опустился на колени возле кровати. Он взял Берту за руку, и это прикосновение словно вернуло ее к жизни. Она глубоко вздохнула, на губах появилась усталая улыбка.
— Хвала небу, все закончилось, — простонала Берта. — Милый, ты не представляешь, что мне пришлось вытерпеть. Было так больно…
— Ну-ну, все позади, — успокоил ее Эдвард.
— Ты тоже волновался, да, дорогой? Я знала, что ты разделяешь мою боль, и это придавало мне сил. Какой ты молодец, что ради меня отправился в Теркенбери.
— Берта, вам нельзя разговаривать, — сказал вошедший доктор Рамзи. Он проводил доктора Спенсера и вернулся в спальню.
— Мне лучше, — сообщила Берта. — Я посмотрела на Эдди и сразу почувствовала себя лучше.
— Вам нужно отдохнуть.
— Мне еще даже не сказали, кто родился — мальчик или девочка? Говори, Эдди, ты ведь уже знаешь!
Крэддок с тревогой посмотрел на врача.