— Мне очень жаль, дорогая… Ребенок родился мертвым.
— Господи-и! — взвыла Берта.
Издав горестный вопль, она залилась слезами. Берта рыдала долго и бурно — молодая женщина оплакивала свою жизнь, надежды на счастье, мечты и желания. Ей казалось, что сердце в груди вот-вот лопнет. В отчаянии она закрыла лицо руками.
— Значит, я мучилась напрасно? Боже, Эдди, если бы ты только знал, какая это нестерпимая боль! Всю ночь я думала, что умираю. Я отдала бы все на свете, только бы кончились мои страдания. И вот теперь оказывается, все было зря!
Берта судорожно всхлипывала. Воспоминание об испытанных муках и осознание их тщетности сокрушили ее.
— Лучше бы мне умереть!
Эдвард со слезами на глазах целовал руки жены.
— Держись, моя милая, — промолвил он, не находя слов утешения. Голос его дрогнул.
— О, Эдди, — проговорила Берта, — ты страдаешь не меньше моего. Прости, я об этом забыла. Дайте мне взглянуть на младенца.
Доктор Рамзи подал знак акушерке, та принесла мертворожденного ребенка и, откинув полотенце, показала Берте его личико. Быстро взглянув, Берта потребовала:
— Покажите целиком.
Акушерка убрала материю. Берта молча смотрела на тельце, затем отвернулась. Акушерка унесла ребенка.
Слезы на глазах Берты высохли, но на лице пролегла неизгладимая печать скорби.
— Я уже любила его всем сердцем… — еле слышно произнесла она.
Эдвард склонился над ней.
— Не убивайся, дорогая.
Она обвила шею мужа руками, как часто делала раньше.
— Люби меня всем сердцем, Эдди! Мне так нужна твоя любовь.
Глава XVIII
Долгое время Берта была раздавлена горем. Она постоянно думала о ребенке, искра жизни в котором угасла, прежде чем он появился на свет, и сердце ее беспомощно сжималось. Но более всего Берту терзала мысль о напрасно перенесенных мучениях. Ей до сих пор снились кошмары, в которых она раз за разом переживала ужасную, разрывающую тело боль, и все это было зря, зря. Роды так сильно подорвали ее здоровье, что она уже не надеялась полностью поправиться. Берта утратила душевную энергию, живость и жизнерадостность, украшавшие ее прежде; она словно превратилась в старуху. Усталость страшно изматывала — Берте казалось, что никакой отдых не сможет избавить ее от этого невыносимого утомления. День за днем она проводила в состоянии безнадежного изнурения: голову поддерживали подушки, вытянутые руки лежали поверх одеяла; все ее члены полностью обессилели.
ebooksa