Въезд в лагерь, в результате поспешности и невнимательности, не обошёлся без случая. Воевода, разогнавшись, взял чуть дальше вправо, вместо того чтобы проехать прямо между своими; он очутился среди шатров крестоносцев. Около них кружила заспанная стража. Подскочил сразу немец и схватил коня за уздечку.
Товарищ воеводы и он сам начали ругаться по-польски, что ухудшило дело. Поднялся шум, воеводы знать не хотели, немец не отпускал узду его коня и с мечом на него рвался. В шатрах проснулись другие и прибежали. Их окружили.
Поднялся почти весь встревоженный лагерь, а маршал Теодорих, который вставал рано утром и уже был в доспехах, подошёл со своими двумя спутниками.
Воевода издалека уже начал его звать с упрёками и жалобой на его стражу, что знать не хотели, кто был.
На лице Теодориха видно было некоторое изумление и недоверие.
– А где вы были ночью? – отозвался он.
– Свой лагерь всё-таки должен был осмотреть, дабы беспорядки не устраивались. Моих людей каждую ночь убивают.
Маршал подъехал к нему.
Начинало постепенно светать. Он всматривался в воеводу, хмурил брови.
Так они вместе подъехали к началу лагеря, где стоял красный шатёр и крутились люди, и зажигали костры… Маршал то молчал, то напряжённо смотрел на Винча и коня его, по которому можно было понять, что совершил не маленький объезд лагеря, но приличным бегом был изнурён.
Спешившись перед шатром, Теодорих пригласил к себе воеводу, который отдал коня и вместе с ним вошёл в пустую теперь залу, в коей только был виден вчерашний стол с помятой скатертью и заставленный кубками. В более хорошем расположении, чем обычно, маршал привёл воеводу в свою спальню.
Тут ещё горела ночная лампа под золотистым образком Божьей Матери.
Они сели.
– Вы, должно быть, делали вылазку за лагерь, – спросил быстро, поглядывая на него, маршал, – потому что конь ваш был прилично утомлён.
Воевода пожал плечами.
– Да, – сказал он, – вы не ошибаетесь. Со вчерашнего дня я был неспокоен. Мне донесли о краковском короле поблизости, а, ежели кто, то я боюсь неожиданного его нападения.
– И мне о нём доносили, – прервал живо Теодорих, – знаете что-нибудь больше?
– Я хотел лучше проведать и расспросить, – говорил Винч, – ваши немцы с нашим народом не справятся, и из них шпион нехороший. Всполошат холопа, тогда говорит, что слюна к устам принесёт.
– Что же вы разузнали? – всё более неспокойней допрашивал Теодорих.