Воевода заслонил лицо капюшоном… ехал неспокойный, оглядываясь на Халку, которая, как только дорога позволила, поравнялась с ним.
Посередине был обширный плац, обведённый верёвкой, на нём большой серый приземистый шатёр и, как несколько грибов, выросших из земли, несколько меньших шатров по бокам.
Тут ходила более плотная стража. В большом шатре через полотно был виден свет изнутри.
Проводник спешился, а по его примеру слезла с коня воеводина. К ним навстречу уже шёл мужчина высокого роста, которому женщина шепнула несколько слов, и, таща за собой поспешно мужа, подошла с ним к шатру.
Он давал делать с собой, что хотела… не говорил ничего…
Сопровождающие их люди остались в некотором отдалении.
Когда они так ждали у двери шатра, воеводина приблизилась к мужу, схватила его руку и, прикладывая её к устам, воскликнула, взволнованная, голосом, в котором слышалось рыдание:
– В твоих руках наша судьба, наша честь… жизнь… всё…
Затем подняли заслонку, изнутри вырывался свет, и на светлом фоне выступила маленькая знакомая воеводе фигура короля, который сам выходил к нему на порог.
Молчащие, они приближались друг к другу; король, такой, каким бывал в наиболее тяжёлые минуты жизни, каменный, неподвижный, окаменелый и сильный, воевода – взволнованный, беспокойный, униженный, возбуждённый борьбой с самим собой, неуверенный, что предпринять, пришибленный и гордый одновременно.
От одного слова, от звука его голоса могло зависеть всё…
Винч также не спешил говорить, а король смотрел на него терпеливо и ждал. Мерили друг друга глазами. Локоток своим спокойствием победил его, воевода был вынужден опустить взор.
Не в состоянии дождаться от него слова, потому что Винч, как виноватый, стоял с опущенной головой, немой, уже не смея поднять к нему глаз, король шепнул тихо, голосом, в котором звучала храбрая и неустрашимая боль:
– Не так мы с тобой должны были встретиться, не так!
Из груди Винча вырвалось что-то невразумительное, как рыдания и запутанные слова.
Локоток вытянул к нему руки.
– Ты пришёл сюда, поверил мне, это уже большой шаг сделал – с Божьей помощью и остальное доделаем.
Говоря это, король пошёл на середину шатра, скромно и почти убого, как всегда, устроенного, – воевода поплёлся за ним.
Затем, подняв глаза, заметил вдалеке стоящего рыцарской и панской фигуры, но с мягким выражением лица, молодого Казимира – и побледнел от его вида.
Припомнил ему унижение, он, что был причиной всего инцидента.