Собрание сочинений. Том 1 (1970-1975)

Значение правильного выбора критериев и показателей оценки деятельности производственных коллективов состоит в том, что они относятся к числу важнейших экономических рычагов, служат ориентирами, направляющими работу предприятий, способствуют правильному сочетанию интересов производственных коллективов с интересами общества. Здесь прежде всего следует отметить такие показатели, как объём реализованной продукции, прибыль, рентабельность и рост производительности труда, а в колхозах — размер валового дохода.

Научно–технический прогресс предъявляет новые требования к оценке хозяйственной деятельности: повышается роль качественных показателей (выпуск более совершенной продукции, рост технического уровня производства). Важно поэтому определить, каким образом, используя разнообразные экономические рычаги (цены, кредит, экономические санкции), государство может создать такие экономические условия для работы предприятий, которые поставят удовлетворение экономических интересов производственных коллективов в максимальную зависимость от того, насколько их деятельность соответствует общегосударственным интересам.

Огромное значение в деле повышения эффективности социалистического производства имеет правильное сочетание личных интересов каждого работника с интересами всего коллектива предприятия. Без этого не может эффективно функционировать вся система экономических интересов общества. Основным средством реализации экономических интересов работников является заработная плата. Отсюда необходимость совершенствования её форм и систем, внедрения технически обоснованных норм и решения других связанных с этим проблем.

Совершенствование методов управления и экономического стимулирования — процесс непрерывный. Главное — своевременно учитывать новые тенденции развития экономики и социальные условия развития производственных коллективов. Это позволит ещё лучше использовать экономические интересы коллектива в осуществлении задач, поставленных XXIV съездом КПСС.

МАТЕМАТИЧЕСКИЕ МЕТОДЫ В БУРЖУАЗНЫХ ТЕОРИЯХ КАК ОРУДИЕ АПОЛОГЕТИКИ[99]

Математика находит все более широкое применение в экономической науке. Математические методы исследования сами по себе лишены какого–либо классового содержания. Их классовая направленность определяется природой экономической теории, в рамках которой они используются. Принципиальное различие в использовании математики и соответствующего набора математических средств марксистской и буржуазной политической экономией обусловлено противоположностью интересов рабочего класса и буржуазии.

В марксистской политической экономии, базирующейся на диалектическом и историческом материализме, математика используется для исследования объективных процессов развития общественного производства в целях решения специфических задач социализма — наиболее полного удовлетворения потребностей трудящихся масс. Одной из главных задач марксистской политэкономии является выяснение социальной сущности экономических категорий.

Такого рода задача не решается и не может решаться буржуазной экономической теорией, что предопределено её методологическими основами и классовым назначением. Представители буржуазной математической школы, в соответствии с традиционными для апологетики капитализма субъективистскими позициями, создают модели, отражающие лишь внешние проявления рыночного механизма.

В буржуазной политической экономии математика служит не столько исследованию экономической действительности, сколько её затушёвыванию, искажению, извращению; в то же время экономико–математический анализ стремятся использовать и для решения определённых практических задач организации капиталистического хозяйствования с целью извлечения возможно более высоких прибылей. Буржуазные идеологи пытаются при помощи математического оформления выдать старые, отживающие свой век буржуазные теории за нечто новое и прогрессивное. Важной задачей марксистской критики буржуазной идеологии является выяснение идейных истоков и истинного содержания «новых» теорий, разъяснение классового смысла тех предложений и выводов, которые делаются на основании применения математических методов.

Если старые буржуазные теории были открыто апологетическими и основывались на безудержном восхвалении капитализма, то в условиях государственно–монополистического капитализма на первый план выступили более завуалированные апологетические концепции, которые, не отрицая прямо некоторых противоречий капиталистического строя, предлагают средства для продления его существования. Для того чтобы создать видимость «объективности», буржуазные экономисты, вырабатывая те или иные рекомендации, вынуждены признать ряд очевидных пороков капитализма. Поэтому буржуазным теориям государственного регулирования экономики во многих случаях свойствен некий «критический» налёт. Так, ещё Кейнс был вынужден признать, что стихийный рыночный механизм не обеспечивает соответствия спроса и предложения, что подтверждает (почти через 100 лет после выхода «Капитала») ненаучность теории Ж. Б. Сэя.

Кейнсианство появилось на свет как экономическое течение, использующее математику. Появление этой нового типа апологетики отнюдь не означало, что буржуазия отказывается от апологетики прямой, апологетики старого типа. Следует в этой связи, в частности, отметить, что П. Самуэльсоном была предпринята попытка, воспользовавшись общей математической формой, сплавить в единый конгломерат переложенные на язык математики старые вульгарные теории и теории государственного регулирования. Возникла теория «неоклассического» синтеза, играющая определённую роль в современной буржуазной политической экономии.

Математика в буржуазной политической экономии используется в двух формах: либо в форме математического выражения отдельной количественной зависимости, либо в форме создания экономико–математической модели, т. е. математической конструкции, призванной изобразить то или иное экономическое явление в его существенных чертах. Поскольку экономическая действительность неисчерпаема и всякое явление содержит бесчисленное множество сторон и связей, постольку от того, какие стороны и связи будут названы существенными и, будучи выражены в математической форме, войдут в модель, зависит, будет ли она верно отображать или искажать явление. Известно, что в каждом явлении можно найти стороны, противоположные скрытой за ним сущности. Отсюда и модель этого явления может оказаться прямым его извращением.

В качестве характерного примера здесь можно привести модель конкурентного равновесия Эрроу–Дебре[100]. Среди параметров модели Эрроу–Дебре нет таких, которые хотя бы напоминали о создателях всего богатства капиталистического мира, о капиталистической эксплуатации как основе капиталистического строя. Модель Эрроу–Дебре — типичная буржуазная модель, задача которой состоит в том, чтобы изобразить капитализм в качестве некой рыночной идиллии. «Доказывается», что, хотя каждый из агентов обмена в этой модели преследует свои собственные цели и заботится лишь о своей выгоде, возможно установить состояние равновесия, от которого никому не будет выгодно отклоняться. На примере этой модели ярко выявляется уход буржуазных экономистов от изучения и выражения капиталистической действительности.

Так, теорема о существовании точки равновесия доказана для модели, а не для экономики капитализма, а между тем буржуазные экономисты вывод из этой теоремы безосновательно переносят на капиталистическую экономику в целом. Для таких выводов авторы этой модели должны были бы доказать, во–первых, что данная модель схватывает суть капиталистической экономики и, во–вторых, что вывод, полученный для модели, можно отнести к реальной действительности, т. е. что данная модель таким свойством обладает. Но не доказывается ни то, ни другое, не предпринимается даже каких–либо попыток в этом направлении. Вместе с тем ясно, что ряд свойств, которые предполагаются в модели (непрерывность, выпуклость), отнюдь не всегда и не везде выполняются. Подобное моделирование на деле оказывается просто обманом, ширмой, прикрывающей язвы капиталистического строя. Любопытно, что даже если абстрагироваться от действительности и ограничиться моделью, то и в этом случае она не может дать желаемых результатов. Дело в том, что равновесие в этой модели есть равновесие «по Нэшу», то есть такое, когда от точки равновесия невыгодно отклоняться лишь каждому игроку в отдельности, но нет никаких гарантий, что в случае отклонений от точки равновесия двух или более игроков им будет выгодно к ней вернуться.

Применение математики в политической экономии даёт марксистам новое и очень острое наступательное оружие для критики буржуазных экономических теорий. Перевод некоторых положений последних на строгий и чёткий язык математики облегчает нахождение внутренних противоречий и алогичностей, выяснение апологетической сущности критикуемых теорий. Ниже делается попытка показать справедливость этого утверждения.

Острую апологетическую направленность имеет, как известно, возникшая в конце XIX в. теория предельной полезности. Характерно, что предпринятые буржуазной политической экономией попытки математического оформления этой теории быстро привели к отказу от некоторых весьма серьёзных её притязаний. Если Джевонс, который наряду с Вальрасом считается основателем математической школы буржуазной политической экономии, ещё даёт причинное истолкование выведенному им равенству предельных полезностей и цен[101], то в настоящее время применение математики сделало настолько очевидным полное отсутствие оснований для такого истолкования, что буржуазные экономисты более не претендуют на выяснение причинной зависимости между предельными полезностями и ценами и ограничиваются лишь функциональной. Однако злоключения теории предельной полезности, связанные с разработкой математического аппарата для выражения её идей, на этом не кончаются. Воспользовавшись этим аппаратом, легко показать, что при тех предпосылках, которые делаются в буржуазной политической экономии, можно обнаружить причинную зависимость, противоположную той, которую выдвигали столпы теории предельной полезности: не предельные полезности определяют цены, а цены определяют предельные полезности и поведение потребителя, следовательно, именно социальными факторами определяется действие индивидуума на рынке, а не наоборот.

Чтобы убедиться в вышесказанном, рассмотрим модель индивидуального поведения потребителя, выдвинутую представителями математической школы.

Предположим, что — функция полезности, заданная на множестве наборов предметов потребления , изображающая предпочтение потребителя на этом множестве; изображает количество i-го продукта в потребительском наборе. — доход потребителя, а— цены продуктов. Предполагаем, что потребитель стремится выбрать самый благоприятный для него набор; математически это выражается тем, что потребитель стремится к получению набора, максимизирующего его функцию полезности на множестве всех тех продуктов, которые могут быть приобретены на сумму . Задача, которая стоит перед потребителем, запишется тогда так: найти при С помощью метода множителей Лагранжа получим, что для выбранного потребителем вектора максимизирующего его функцию полезности при данном доходе, справедливы следующие соотношения:

где изображает предельную полезность i-гo продукта.