В спорте порядок иногда бьет класс, бывает, очень больно, дорогие леди и джентльмены. И в нашем с вами убого недоразвитом информационно-технологическом обществе интерфейс Тинсмита на порядок превосходит теперешний средний уровень освоения прогрессивных компьютерных достижений, включая привычные задубевшие и закостеневшие навыки ограниченных пользователей.
Разработал сей эргоинтерфейс наш научный гений мистер Седрик Тинсмит для пилотирования орденских «серафимов». Повсеместно внедрить его опытно-конструкторские разработки можно хоть сейчас, если бы не хренова гора и чертова дюжина пилотов, желающих летать по старинке, держась за ветхозаветный штурвал или за джойстики, придуманные в прошлом веке.
Поговаривают: управление многовекторной тягой «серафимов» нового поколения, предназначенных для сверхманевренного боя в безвоздушном пространстве, а также перехвата высокоскоростных баллистических и управляемых целей в атмосфере, будет оснащаться исключительно интерфейсом Тинсмита. Аналогично и продвинутые системы вооружения всех модернизированных летательных аппаратов.
Впоследствии идеомоторные штукенции намечено массово применять на индивидуальном стрелковом оружии.
Пока же наш и ваш застойный и отстойный народишко привык не доверять высоким информационным технологиям. Возьми хоть секуляров, хоть харизматиков. Везде одна и та же хренотень и мракобесие.
Отдельные пилоты «серафимов» предпочитают на бреющем полете прибегать к теургии, невзирая на неизбежное воздаяние. Лишь бы не трогать старый добрый компьютерный курсопрокладчик и огибатель рельефа. Автопилот у земли, видите ли, для них страшнее, чем ретрибутивность и страх Божий.
И возраст тут ни при чем. Вон молочно-шоколадная девочка Умба, та компьютерной графики, джойстиков, сенсорных панелей не боится. Зато моя медовая дева Параскева, как вцепилась в начале прошлого века за штурвал на деревянном «фармане», так до сих пор оторваться от него не может, дурында.
Вот ее и бросает в простодырые суеверия-поверия. Надо же, золото у нее колдовство отпугивает! Такую бездумно глупую парашу и языческие архонты не запускали, чтобы охмурять и горбатого лепить лохам-секулярам…
Тайны исповеди никоим образом, равно их подобием, нарушать не стану. Она, чувырла, сама обо всем доложит экселенцу Микеле и у князя Василия отцовское прощение вымолит.
Надобно с ее достопочтенным родителем педагогическую беседу онлайн устроить. Пускай нам и грех приведение к порядку взрослых людей педагогикой обзывать. Педагогия, она же педофилия, педерастия…
Патрику-то очевидную этимологию и трудности с Прасковьей нет нужды растолковывать, если у него не лирика на уме, а вон физика на разграфленных мультисекторных сенсорных панелях под обеими руками.
Эт-то правильно. Усилить аппаратную часть и лишний раз ее протестировать никогда не помешает. И девок наших тазобедренных, дойки в оттопырку, можно малость лирически, элегически помариновать несколько минуточек в напряженном ожидании…»
Между тем Патрик немного опустил лабораторное кресло для лучшего обзора на панорамном пятикомпонентном мониторе. Контролировать бои он собирается первым делом с помощью технических средств и виртуальной среды в дополнительной реальности. Непосредственная визуальная картина всего происходящего на татами для него предъявляется второстепенной и уточняющей цифровое восприятие.
Филиппу, напротив, незачем всматриваться в пульсирующие диаграммы, мгновенно схватывать мелькающую цифирь в эргометрических таблицах и следить за амплитудой синусоид в силовых осциллограммах мышечного тонуса. Потому он поднял кресло как можно выше, устроившись, словно в бельэтаже, на этаком обзорном насесте.
«Как всегда, высокочтимые леди и джентльмены, долго, очень долго и сверх того готовимся, тренируемся ради короткой, бывает, мгновенной схватки. Один удар, один выстрел, и все кончено… Если, конечно, тому предшествовали долгие часы, месяцы, годы, десятилетия правильных тренировок и целенаправленной боевой подготовки…
Что такое идеомоторные браслеты, наши дамы определенно знают. Предзнание и прогностику Патрик никому не ограничивает. Батальное ясновидение можно использовать по максимуму всем, кроме, наверное, Прасковьи.
В любом случае все примерно догадываются, чего им ждать от Патрика, засучившего рукава для их драки. Но каждая реагирует по-разному.
Настена — молодца, стоит в свободной позе, умненько расслабила скелетные мышцы в предзнании неотвратимых болезненных сюрпризов от прецептора Патрика. Так и надо, жена моя любимая, блаженны кроткие неофитки.
Манька же, наоборот, в другом углу, дурында, дергается, возбудилась, синие глазищи горят, розовые соски торчком стоят, бедра и клитор напряжены…
Добрых чувств к даме Прасковье она, конечно же, не испытывает. За Анфису душевно болеет и без какой-либо обратной связи. Ей самой не терпится неукротимо вломить деве моей Параскеве в сись-пись, чтоб золотые колечки по татами в разные стороны…
ebooksa