Худшая участь, страх и ужас пришлись на долю служителей инквизиции, оказавшихся на пути раскалившегося светового чудовища. Они заживо сгорали в адском огне.
Главный инквизитор по сю пору не вмешивался, безучастным очевидцем наблюдая за происходящим аутодафе. Видимым образом укрылся он вполне надежно и уверенно за крестьянской телегой с винным бочками.
Наверное, ландскнехты, кому приказали убрать повозку, понадеялись на даровщинку разжиться винищем. Смочить пересохшую глотку им отсель едва ли удастся. Они живьем изжарились в кирасах, когда доведенная до белого каления фигура расшвыряла в стороны оцепление и стала надвигаться на крестоносцев в красных плащах.
Отважно и доблестно выставленным вперед рыцарским мечам вряд ли суждено остановить распаленное сверхъестественное явление. Но рыцари не отступали, напряженно застыв в боеготовности к безнадежной схватке.
Понадобилось кардинальное и капитальное вмешательство. Возможно, допустимо, естественное. Оптически и физически впоследствии явно объяснимое рациональными резонами.
Не театральный бог из машины, а сам главный инквизитор, невообразимо напрягаясь, воздел над головой не чудотворный крест с молитвой, но немалую бочку с вином. И, крякнув, рявкнув, пустил ее точно в спину раскаленного чудовища. Резкого охлаждения перегретая стальная броня не выдержала. Она взорвалась, незримой бурей разлетевшись на тысячи крупных и мелких осколков.
Почему-то большая их часть чудом пошла мимо рыцарей и ударила в монахов-доминиканцев, ослепленных ожогами на ступенях базилики. Шквал смертоносной белой стали настиг также многих прочих: обожженных, воющих, катающихся от боли по булыжной мостовой зевак, однажды в полдень собравшихся поглазеть, как Святейшая инквизиция будет сжигать еретика-тамплиера.
Главный инквизитор, держась обеими руками за яблоневое распятие на груди, еще до момента взрыва отпрянул назад в укрытие, за телегу с винными бочками. Чудодейственно стальные осколки его не задели, но бочек они не миновали…
Ручейки вина и крови текли навстречу друг другу, омывая навозные булыжники рыночной площади небольшого средневекового селения…
Должно быть, дело где-то в Лотарингии, — по акценту звукового ряда определил Филипп Ирнеев…
— …Филипп Олегович! — обернулся к учителю Ваня. — Нехорошо, Фил Олегыч, вы меня не слушаете.
— Извини, Иван. Закемарил я чуток, на пассажирском месте сидючи…
— А-а, понимаю… Вы, наверное, всю ночь к экзамену готовились. Вот и у вас наступили каникулы!
Версию ученика учитель определенно не опроверг. Он промолчал, помассировал веки, зевнул и перекрестился тыльной стороной ладони, словно отмахиваясь от минувшего, привидевшегося во сне.
«Понимает он, видите ли… Я-то ни мелкого беса не въехал в такую вот прошедшую визионику…»
Ближе к вечеру арматор Вероника укрупнила и масштабировала понимание видения, случившегося с рыцарем Филиппом по дороге из аэропорта в город:
— Чтоб ты знал! Какой-либо ретрибутивности я здесь не вижу, неофит.
Не боись. Продолжения его не будет. Сюжет завершен. Типичная картина прелиминарной визионики, осеняющей нас в убежищах…
Прежде чем прийти к такому неожиданному и вместе с тем обнадеживающему выводу, Вероника сняла уйму медицинских параметров с организма Филиппа, разделив с подопечным полуденное видение.
— Давай-ка, братец Филька, попробуем полноразмерную эйдетику в просветленной хиротонии. Третий круг твоего посвящения этакую благость нам позволяет. Да и наблюдал ты то видение, как бы из театральной ложи.
ebooksa