Теперь вот выходит, если пренебречь несущественными анахронизмами в метафорах и сравнениях, использованных прецептором Булавиным, всякое орудие ратного труда заслуживает достойного применения. Не считая того, что выбор цели и оружия обязательно должен быть рентабелен.
«Прав Пал Семеныч. Лежа на диване, можно так-таки насобачиться метко бить влет мух из 38 калибра. Гвоздить их на стенах и потолке. Хотя лучше взять мухобойку, потому что к упражнениям по стрельбе это дурацкое времяпрепровождение имеет весьма отдаленное отношение.
Точно так же Регул. Результативно махать им я бы смог довольно продолжительное время. Хватило бы меня, пожалуй, на то, чтобы физически вырезать, расчленить, рассеять полторы-две древнеримских центурии.
Спрашивается, зачем? Если по пехоте, находящейся на открытой местности, можно пройтись из автоматического гранатомета. А ставших притчей во языцех мух от котлет результативнее отогнать химическими репеллентами…»
Ненадолго сходив вечером в асилум, рыцарь Филипп вновь обратился к своему клинку. В благорасположении убежища он осторожно потрогал декоративную нашлепку на гарде, прикрывающую прискорбно пустующее гнездо для апотропея, задумчиво коснулся рукояти…
Потом установил Регул на стол, легким телекинезом предоставив артефакту возможность свободно балансировать на острие, блистая полированным стальным телом.
В таком виде меч открыто и деятельно предстал в истинном облике восьмиконечного Кресте Прознатчика Вещего, видящего правду и правоверие.
Оружие действительно требует особого ритуала, освященного временем и верой в его эпигностическое благодатное предназначение. Согласно регулярным традициям древних Архонтов Харизмы и правопреемству Рыцарей Благодати Господней долженствует свершиться сверхрациональное действо.
«Понятно, по настоянию прецептора Павла, сведущего и знающего в преданиях истины. Вот те в ритуале veritatis traditionem, неофит… Традиция истины и свято место консаграции не нами предопределено… Но претором Гаем Юнием и рыцарем Рандольфо…»
Тремя днями позже, стоя на вершине трехсотметровой скалы между двух античных саркофагов, рыцарь-неофит Филипп не чувствовал порывов леденящего ветра и хлестких ударов снежных зарядов по нагому телу. Двумя руками он твердо удерживал на груди обнаженный меч Регул. Им обоим предстоял харизматический рассветный ритуал посвящения и приобщения оружия к его носителю…
«Чему быть, то и свершится. Благослове Кресте провиденна и провеща…»
С благословения прецептора Павла арматор Вероника по-свойски вернула рыцаря-неофита на грешную землю по окончании длительного ритуала:
— Одевайся, милок, поскорее. Не то естество-мужество свое отморозишь. Девки горючими слезами не отогреют…
Чтоб ты знал: мне тоже лиходейно досталось во время посвящения оружия. На морозе на голых сиськах в растопырку клинок держала.
Держу себе и думаю: хорошо, что у нас не прежние времена. Ведь, когда в древности женщин-архонтесс приобщали к оружию, то заставляли в раскорячку присаживаться интимным влагалищем прямо на рукоять меча.
Ради чистоты орфической предварительно здоровенным каменным фаллосом дефлорировали, ежели кто в девстве ходил.
А я-то, братец Фил, тогда еще не в девушках девственницей была, когда к личному холодному оружию приобщалась, — сказывала арматорскую быль Вероника, помогая Филиппу застегнуться.
— Не верю!!!
— Пал Семеныч! Гляньте-ка, скоренько же он оклемался… Вы же, мой дорогой, говорили: не меньше чем четверть часа после ритуала отходняк.
Добром прошу, ну-тка отдавайте честно мною выигранные 10 евроцентов. Проиграли пари — платите…
ebooksa