Тебе, кстати, брат ты мой, тождественно и виртуально ха-а-а-рошая сумма выписана на супер-пупер приставку и манипулятор…
— Филипп Олегович, миленький! Может, нам билеты поменять, тогда завтра полетим во Фриско?
— Успеется, Иван. Не суетись. Все по плану. Тебе «Капитул Дюны» дочитывать. А мне всерьез набираться лошадиной премудрости у старичков Джона Иваныча Второго и у Сан Саныча Первого. Какой-никакой, но я — кастильский идальго, кабальеро, в лошадях соображать обязан… Зришь в корень слова, вьюнош?
— Зрю и зрею, Фил Олегыч…
В тот день в арматорскую лабораторию Филипп к Веронике заявился с конкретным предложением и полностью созревшим замыслом намечающихся парижских и римских каникул.
— …Значит так, докторица моя Ника… — сделал заявку на серьезный разговор рыцарь Филипп после того, как его достославный организм перестал быть предметом дотошного изучения и объектом пристального интереса гильдии арматоров. — Есть у нас одно славненькое дельце в Риме, кавалерственная дама-зелот, проистекающее из обстоятельств, нынь нам счастливо открытых…
Не упуская подробностей, он довел до сведения арматора Вероники, каким путем вступил во владение движимым имуществом рыцаря-адепта Рандольфо, помещенном на вершине одинокой скалы посреди зоны древнего зла, расположенной в Альпах. Не скрыл он от нее и к каким ритуалам обращались три клерота-душеприказчика из Западно-Европейской конгрегации.
Помимо того рыцарь Филипп перечислил артефакты, обнаруженные в двух античных саркофагах, куда их определил безвестно канувший в неопределенность адепт Альберини:
— Драгоценные камни-апотропеи, жертвенные духовные кинжалы-мизерикордии, распятия Христовы, наперсные кресты, личную инкунабулу Техногнозис, некогда принадлежавшие рыцарю-адепту Рандольфо Альберини мне рекомендовали предоставить в распоряжение гильдии арматоров.
Вам же, кавалерственная дама Вероника, определенно предстоит их хранить, использовать и дать отчет синьору Рандольфо Альберини, буде последний сумеет воротиться из зоны древнего зла в Измире. Исходя из неизреченного прорицания, ни ваш покорный слуга, ни западноевропейские клероты отсель не исключаем подобной возможности.
К моему прискорбному сожалению, среди апотропеев, коими мы ограниченно располагаем, не обнаружено животворящего и мертвящего изумруда Юисье Марсальский. Тем не менее и тем более, в силу ретрибутивного видения мне предстало ведомо местонахождение оного артефакта. Именно в сей конфузии состоит отдельная проблема, каковую нам предстоит разрешить.
Льщу себя надеждой, вы понимаете, в непосредственное содержание видения я не могу вас посвятить.
— Что ж, это ваше право и привилегия шестого круга посвящения, рыцарь Филипп…
Вот что, братец Фил, кончай ты со средневековой официальщиной. Ибо обрыдло, осточертело, осто… и ост…ло. Ладно, не будем о грустном и женском. В общем, с души от оного старья воротит.
Считай, твое рыцарское предупреждение принято, и ритуальная передача артефактов старого адепта успешно состоялась.
Давай ближе к римскому делу, неофит. Там, насколько мне внушают предзнание и прогностика, нам предстоит технически порезвиться. За милую душу и за твой зелененький камешек в банковском сейфе…
Чтоб ты знал! Люблю я повеселиться, особливо кого-нибудь эдак ограбить. Загадочно и таинственно…
Таинства не всегда применимы и приемлемы. Потому-то предварительным жестким условием намеченного ограбления одного из филиалов «Банко Амброзиано» рыцарь Филипп поставил предельно минимальное использование теургии.
— За тобой, Ника, флоридский должок.
— Он неоплатен, неофит. С коромыслом дьявольским не шутят, брат Фил.
ebooksa