— Нет, это еще далеко не все, что в моей голове, мистер Стедмен, — жестко произнес Гант. — Мы обратимся к тому, кто теперь хорошо знает вас, к тому, кто послал против вас танк в качестве проверки и предупреждения. Мы обратимся к тому, кто навещал вас в вашем доме две ночи назад, но был побеспокоен присутствием надоедливого старого еврея, к тому, кто хочет встретиться с вами вновь, — Гант коротко рассмеялся, — как говорится лицом к лицу.
В огромном зале установилась тишина, а по стенам продолжали метаться танцующие тени, подгоняемые дрожащим пламенем свечей. Гант сел на свое место, и теперь все тринадцать расположились вокруг стола, положив руки на его поверхность, как будто получили управляющий сигнал. Их глаза были закрыты, а лица сосредоточены. Прошло некоторое время, прежде чем он почувствовал, как его мышцы слабеют, как будто из них выкачивается сила.
Теперь его голову уже никто не держал, и он почувствовал, прежде чем увидел, что двое агентов из МИ-5, ранее удерживавших его на стуле, чуть отошли и заняли позицию прямо сзади него. Он хотел приподняться, но понял, что не может этого сделать: невидимая сила удерживала его на месте. Он пытался говорить, но звук почему-то не срывался с его губ. Неожиданная атмосфера оцепенения, установившаяся в комнате, превращалась в мощное нарастающее давление, навалившееся на него подобно физической силе. Он видел, что несколько человек из сидящих за столом превратились в обмякшие фигуры, их головы свешивались вперед, как будто их внутренняя энергия испарялась. Голова доктора Шеера так же отдыхала на его груди.
Постепенно комната замирала. Пламя свечей походило на застывший светящийся лед, их свет становился тусклым. Было холодно. Ужасный, леденящий холод схватывал кожу, вызывая дрожь. Странный запах наполнял воздух, отчего в комнате казалось еще темнее, а холод более пронзительным.
Стедмен с напряжением вглядывался в темноту, которая заполняла пространство сзади Ганта и доктора Шеера, где, как ему показалось, возникло какое-то движение, напоминающее изменение интенсивности самой темноты, словно в темном воздухе возникала невесомая еще более темная некая форма, напоминающая темную одежду. Но в какой-то миг она исчезла, и он успокоился, приняв все это за оптический обман.
Странная вибрация, напоминающая слабое жужжание, послышалось внизу. Она, как он смог определить, исходила с поверхности стола. Руки сидящих за столом слегка подергивались, а пальцы дрожали. Постепенно его глаза остановились на темном предмете, лежащем прямо против него, и каким-то внутренним инстинктом он понял, что было источником этой вибрации. Античное оружие лежало неподвижно, но казалось, что внутри него начинала пульсировать жизнь. Он покачал головой и понял, что это странное ощущение присутствует только лишь в его голове, но, тем не менее, эффект излучения от талисмана преследовал его. Он слабел, и ему приходилось прикладывать усилия, чтобы контролировать источники своих ощущений. Он заметил, что почти не отрываясь смотрит через стол на свесившуюся голову доктора Шеера, на его лицо, закрытое спустившимся плотным занавесом седых волос.
Стедмена охватило странное чувство, что вся энергия, еще недавно заполнявшая этот странный просторный зал, теперь исчезает, устремившись в ограниченное пространство, где находился доктор Шеер. Детектив продолжал бороться против усиливающейся слабости, пытаясь воздвигнуть стену, которая оградила бы его разум от волепожирающей силы. Но он никак не мог заставить себя оторвать глаза от склоненной головы доктора.
Пока он смотрел, фигура доктора начала распрямляться, опущенная голова очень медленно и очень плавно поползла вверх, и прошло еще несколько секунд, пока глаза, появившиеся из-за распавшегося занавеса, не встретились с глазами Стедмена. И тогда их внимательный и глубокий взгляд проник в глаза детектива, его кровь окончательно застыла, а волосы на затылке зашевелились, как будто невидимая холодная рука потащила их вверх, и он осознал, что не отрываясь смотрит на возникший перед ним ненавистный облик рейхсфюрера СС Генриха Гиммлера.
Глава 19
И хотя внешне он напоминал простого чиновника или школьного учителя, внутри него верх всегда брал другой Гиммлер, который свято следовал принципам, которые коротко можно было свести к таким простым фразам, как: «Необходимость защиты германской расы оправдывает любую жестокость», или «Безоговорочное поклонение фюреру». Этот второй Гиммлер затрагивал такие сферы, которые превосходили простой человеческий интеллект и уводили в совершенно иной, недоступный для других мир.
Для нас конец войны будет означать открытую дорогу на Восток, что так или иначе, позволит нам построить наш Германский Рейх…
Холли осторожно продвигалась по коридору, стараясь идти на цыпочках, соизмеряя каждый шаг с давлением собственного веса и прислушиваясь к происходящему кругом. Во всем доме чувствовалось странное напряжение, которое никак не было связано с ее собственным нервным состоянием. Казалось, весь воздух был наэлектризован и сквозь него вот-вот готовы были прорваться мощные разряды долго сдерживаемой энергии.
Она была удивлена и заинтригована странным домом, соединившим в себе внешний вид и внутреннюю отделку старинного средневекового замка. Что скрывалось за этим?
Она искала путь в ту часть дома, где, как она случайно увидела раньше, находились старинные комнаты, напоминающие жилище средневековых баронов. Для этого, как она теперь поняла, ей пришлось подняться на другой этаж по лестнице, которая прилегала к фронтальной части дома. К счастью, ей не попалась здесь охрана, которая, может быть, в это время была в каком-то другом месте.
Поднявшись на верхние ступени лестницы, она прислушалась: дом как будто вымер.
Перед ней открывался большой коридор, ведущий внутрь дома, и два коридора поменьше, расположенные справа и слева. Она решила воспользоваться центральным, но не пройдя по нему и нескольких метров заметила впереди себя открывающуюся дверь.
Реакция Холли была мгновенной. Она быстро отскочила назад и нырнула в левый коридор, приготовившись бежать вдоль него, если шаги в центральном коридоре будут направлены в ее сторону. Но этого не произошло. Она слышала лишь как шаги удалялись совсем в другом направлении. Когда Холли выглянула из-за угла, то увидела женщину, прикрывавшую рукой половину лица, которую звали Кристина. Она запомнила странное чувство, возникшее у нее, когда Гант представлял их друг другу.
Холли выглянула еще раз и убедилась, что женщина исчезла. Это подкрепляло ее уверенность в том, что именно этот коридор вел в заднюю часть дома, поскольку женщина прошла его до конца, и, скорее всего, там был еще один дополнительный проход. Холли направилась вдоль коридора.
В его конце, как она и предполагала был переход в виде Т-образного разветвления, и она оказалась в затруднении, решая, в какую сторону ей направиться. Она выбрала правую, и в конце пути обнаружила прочную дубовую дверь. Когда она потрогала ручку, то убедилась, что дверь была заперта. Оставалось вернуться в левую часть перехода. Там оказалась такая же дверь, но она была открыта.
Когда Холли миновала ее, то как будто вступила в совершенно другой мир: стены с обеих сторон были выложены серым камнем, а двери, расположенные вдоль коридора, были отделаны дубом и металлом. Освещение не было слишком ярким, так что не нарушало стилизованного интерьера помещения. Она осторожно двинулась вперед, тщательно прикрыв за собой дверь, ведущую из «новой» половины дома в «старую». Что же касалось напряжения, то в этой части необычного дома оно чувствовалось еще острее.
ebooksa