Копье. Гробница

Она тихо кралась вперед и, остановившись около одной из дверей, чем-то привлекших ее внимание, прислушалась. Из-за двери не доносилось никаких звуков. Тут она заметила гравированную на дверной панели надпись и попыталась прочитать, что она означает. Ей показалось, что скорее всего это было какое-то имя, напоминающее Филипп… или какое-то другое… Она двинулась дальше и остановилась у другой двери, где имя прочитать было еще труднее. Может быть это был Фредерик? Она осторожно дотронулась до ручки, и оказалось, что дверь не была заперта. Приоткрыв ее, Холли осторожно вошла в темную комнату, держа оружие впереди себя. Убедившись, что там никого нет, она открыла дверь пошире, чтобы свет из коридора попадал внутрь комнаты. Ее убранство напоминало музей античного искусства, и в воздухе пахло плесенью. На стене она увидела портрет мужчины в средневековой церемониальной одежде. Может быть это и был Фредерик? Или как там его звали?.. Холли закрыла дверь и перешла к другой комнате, как гласила надпись, принадлежала Генри Первому. Она хотела уже миновать ее, как обостренное чувство инстинкта подсказало ей, что в этой комнате должен кто-то быть. Другое дело, стоило ли ей входить туда? Ее постоянно преследовала одна и та же мысль, неумолимая в своей трагической логике, что она никогда не найдет Гарри, если не будет его искать. И, повернув ручку как можно осторожнее, она вошла внутрь.

Тяжелый отвратительный запах ударил ей в нос, затрудняя дыхание, как будто какой-то злой дух вырвался оттуда на свободу, когда она открыла дверь. Это была смесь запахов пыли, человеческого пота и чего-то еще. Может быть, протухшего мяса? Нет, она не могла определить, и пошире открыла дверь.

Прежде всего ей бросились в глаза книги, рядами уставленные вдоль стены, а когда она вошла и сделала еще несколько шагов, то увидела и все остальное, что отличало эту комнату от предыдущей, не говоря уже о размерах. Это была большая комната, часть которой занимал длинный массивный стол, около которого стояли два стула с высокими спинками. Пол покрывал очень дорогой ковер, а вдоль стен в три ряда располагались полки с книгами, которые она и увидела в первый момент, едва приоткрыв дверь. В пространстве между полками, с левой стороны, Холли увидела висящий на стене портрет, и, опять, как ей показалось, одежды на портрете были явно из прошлого века. Возможно, это и был старина Генри. На противоположной стене, справа от нее, находился еще один портрет, висящий между двух книжных полок, создающих впечатление некоего священного алтаря. На этом портрете костюм был явно не средневековый. Человек, изображенный там, носил форму, форму черного цвета.

Рассматривая портрет, она подумала, что современные нацисты все еще используют культ своих старых героев.

Неожиданный странный звук заставил ее взглянуть в сторону стола. Что-то двигалось там, она была уверена в этом. Поднимая автомат и направляя его в сторону звуков, она заметила, что ее руки дрожат. Над столом, между двумя тяжелыми портьерами, закрывающими два высоких окна, висел символ их веры, белый круг на красном фоне, внутри круга черная свастика. Она неожиданно почувствовала, что оба портрета наблюдают за ней, и она почти физически ощущала их взгляды, но Холли старалась не думать об этом.

И опять она услышала какой-то шум, шаркающий звук, как будто что-то медленно с усилием волочили по полу. Источник его был явно под столом.

Было бы вполне естественно, если бы она вдруг сорвалась с места и убежала. Но эту мысль ей пришлось тут же отбросить. Если кто-то прячется от нее, и он явно видит, что она вооружена, то тревога может подняться тут же, едва она покинет комнату. Решение принято, она идет к столу.

Стол был высокий. Внутреннее пространство под столом, где обычно размещались ноги, было прикрыто дубовыми панелями.

Естественным поведением в данной ситуации было бы обойти стол кругом, держа оружие наготове, и попытаться увидеть что-нибудь, не подходя достаточно близко. Но Холли решила, что предсказуемая схема поведения лишь повредит ей, и поэтому она очень осторожно легла на стол и также осторожно подтянулась к его краю, готовая нанести удар стволом автомата при первой же опасности. Когда она все-таки заглянула за край стола, то поняла, что источник звуков был не под столом, а прямо сзади него.

То, что она увидела, скорее напоминало кучу тряпья, лежащего на полу около стены, и в слабом свете, едва проникавшем в эту часть комнаты из коридора, она смогла различить пару глаз, неподвижно уставившихся на нее. Совершенно бесформенная грязная фигура делала отчаянные движения, и, казалось, хотела исчезнуть, раствориться, если бы это было возможно, хоть в самой стене. Вот эти звуки она и слышала: слабые движения ног по поверхности пола в безнадежных попытках спрятаться от случайного посетителя.

Холли спустилась со стола, присела около странной находки, и только тогда поняла, что перед ней был связанный мужчина. Веревка двойной петлей охватывающая его шею, спускалась по спине, где каждая петля отдельно соединялась со связанными руками и ногами, вызывая удушье и парализуя таким образом его движения.

Рубашка на нем была порвана, и было видно, что его подвергали длительным побоям и пыткам, а брюки превратились в заскорузлую тряпку, покрытую пятнами, как будто человек многократно ходил под себя. Он лежал на боку и пытался повернуть шею, чтобы лучше видеть. Холли заметила, что запястья рук и лодыжки ног в тех местах, где были веревки, покрывали пятна запекшейся крови. Его волосы были совсем седыми, хотя глядя в его испуганные глаза, она поняла, что на самом деле он еще молод. Лицо этого человека было покрыто ссадинами и кровоподтеками, а вокруг глаз пролегли черные круги. Его лицо постарело от шока. Она уже видела таких узников и раньше. Все они потом теряли рассудок и никогда уже не могли вернуться к нормальной жизни.

— Кто ты? — спросила она.

Ответа не последовало. Только глаза с выражением застывшего ужаса наблюдали за ней.

— Ты не можешь говорить? Или ты не хочешь сказать, кто ты?

Глаза продолжали наблюдать за ней, но сейчас в них появилось еще и выражение настороженности.

— Послушай меня. Я друг. — Холли пыталась успокоить его и убедить в том, что, во всяком случае, от нее ему никакая опасность не угрожает. — Я не с этими людьми. Я против них. Сегодня ночью должно что-то произойти. Я должна помешать этому и не могу терять времени. Поэтому ты должен поскорее рассказать, кто ты?

Она попыталась тронуть его за плечо, но фигура стала делать отчаянные попытки отодвинуться. Это движение, однако, усилило давление петли, охватывающей его шею, и он смог издать лишь булькающие звуки, за которыми начинался припадок удушья.

— Эй, веди себя спокойней, — в испуге прошептала Холли. — Сейчас я попытаюсь развязать эти узлы, но сначала я все-таки еще раз хочу повторить, что я не с ними. Я друг, понял? — Холли положила автомат на пол и занялась узлами на его руках. Они оказались прочными, и тогда она стала искать вокруг что-нибудь острое, чем она могла бы подцепить стянутые веревки. Ей пришлось встать и посмотреть на стол. Наконец она нашла там то, что искала: нож для разрезания бумаги. Она вновь опустилась на колени, и, положив свою руку на его, принялась за работу. На этот раз он не сопротивлялся.

— Сейчас я освобожу тебя, так что потерпи и не двигайся, иначе узлы затянутся еще сильнее.