Вертолётчик сидел в кабине, когда снизу послышался голос:
— Коська!
Вертолётчик удивлённо глянул вниз, приоткрыл окно.
— Коська! — повторил чёрный, словно от копоти, старый остяк.
— Чего-о? — с ноткой презрения спросил летчик.
— Свези собаку в Томск!
Лётчик поглядел на старика, на собаку. Покрутил пальцем у виска.
— Ты чего, дед, спирта нанюхался?
Старик не слышал — внутри страшной железной машины уже что-то шумело, гудело, вибрировало. Видно, томилась душа вертолёта в железном зелёном корпусе.
— Собаку в Томск надо! Свези! Её там в ерапорту встретят!
— Чего-о??
— Собаку, говорю…
— Какую собаку? Сдурел?
— Вот эту! Хорошая собака! Она городская. Ей, слышь, в город надо, а то хорошему человеку худо будет!
Лётчик понял, что дед так просто не отстанет. Слегка высунулся наружу:
— Ты что! Я собак не вожу! Да и лечу я не в Томск, а в Колпашево!
— Так и ладно! — обрадовался старик. — Ты его в Колпашеве на другой винтолет посади!
— Ну, дед, ты даёшь… Мы тебе чего, собачья соцзащита?
Стёпка, однако, ещё не понимал, что попытка его потерпела полный крах. Он сделал хитрые глаза. Оглянулся по сторонам, понизил голос:
— Нельму дам! Муксуна! Осетра!