Лётчик покачал головой.
— Соболя дам! — выкрикнул Стёпка. — Продашь на базаре — богатым станешь! Два соболя дам! Нарочно взял с собой из дому, — а ведь не хотел. Потом подумал: вдруг, мол, Коську встречу. Надо взять!
От такой лживой наглости летчик даже слегка опешил. Потом засмеялся.
— Двери видишь? Там, где лесенка? Иди туда. И собаку свою тащи… Она не бешеная случайно? А то сейчас в городе, говорят, какие-то бешеные появились… Да ты, лесной человек, в городе-то давно был? Ну, понятно…
В дверях грузового отсека стоял хмурый летун. Он сказал:
— Давай её сюда. Сам-то летишь, нет?
— Я? — испугался Стёпка. — Что ты, что ты! Собака одна дорогу найдёт. У-умная!
— Ну, как скажешь…
Тарзан не сразу пошёл в вертолёт, — поупирался. Стёпка толкал его сзади, летун тащил за ошейник.
— Привяжу его здесь, к поручню. Кормить не буду, учти!
— А и не надо кормить! Так долетит! Он выносливый!
Летун кивнул и стал закрывать дверь.
Стёпка спохватился:
— А соболей? Соболей-то?
Но дверь уже захлопнулась.
* * *
Генрих Штаден хотел переименовать сельцо, данное ему царём за службу. Но никак не мог придумать название. Больше всего ему нравился "Штаденштадт". Или, в крайнем случае, "Штадендорф". Но выгляни в слюдяное окно — какой там "штадт"! На "дорф" — и то не тянет.
Штаден видел слишком много в этой варварской стране. Так много, что глаза его устали. И устала душа.
Он видел убитых монахов — чёрное от ряс и клобуков поле перед разграбленным монастырём. "Озорство", — думал тогда Штаден.
ebooksa