Глаз сокола

Разбойница высвободилась и скрылась в ночи, а что было после этого, – Гилас не помнил.

11

Гиласу снится, будто кто-то смахивает снег с его лица.

– Стыдись, Блоха, – произносит низкий голос мужчины в его сне. – Чтобы горец – и в снежную бурю угодил?

Этот голос… Сильный, уверенный, до боли знакомый.

Сердце Гиласа забилось быстрее.

– Акастос?

– Не болтай. Пей.

Между зубами у Гиласа оказывается носик кувшина. Едва не поперхнувшись, он глотает вино с сильным привкусом уксуса. Гилас ничего вокруг не видит, но узнал голос Акастоса – бродяги, кузнеца, беглеца и убийцы, преследуемого духами мщения. Человека, достойного большего восхищения, Гилас не встречал. Вот бы этот сон подольше не заканчивался!

– Хватит ухмыляться, Блоха. У тебя вино изо рта вытекает.

Гилас издает смешок, и брызги летят в разные стороны. Как же он рад услышать прозвище, которым однажды наградил его Акастос! Только бы не проснуться…

* * *

Но вот Гилас открыл глаза. Акастос никуда не делся.

– Ты и правда здесь! – воскликнул мальчик.

– А где мне еще быть? – огрызнулся тот.

Акастос сидит на полене у ярко пылающего очага. От его овчинных шкур и грязного шерстяного плаща поднимается пар; борода и длинные темные спутанные волосы в снегу. Но взгляд светло-серых глаз все так же быстр и проницателен, и сейчас они смотрят на Гиласа с подозрением.

– Зачем ты меня выслеживал? – потребовал ответа он.

Гилас попытался сесть.

– Никого я не выслеживал. Я даже не знал, что ты на Кефтиу. Я просто шел за Разбойницей…

– За Разбойницей? – удивился Акастос. – А львица-то как на Кефтиу угодила?

– Она привела меня сюда. Похоже, знает, что ты здесь живешь. Она меня спасла… – Гилас осекся.