– Да, Блоха, – произнес Акастос, возвращая Гиласа из прошлого в настоящее. – И снова я повстречался с тобой по чистой случайности. Единственное, что я про тебя знаю, – может, ты тот самый Чужак, о котором говорила Оракул, а может, и нет. Пора тебе рассказать мне, кто ты на самом деле.
– Ч-что з-значит – «на самом деле»? – запинаясь, выговорил Гилас. – Ты знаешь, кто я такой, я…
– Откуда ты родом? Почему наши пути все время пересекаются? Кто твои родители?
– Понятия не имею, – ответил Гилас. – Честное слово. Отца я ни разу не встречал и ничего о нем не знаю.
Акастос окинул его долгим испытующим взглядом:
– А мать?
– Помню только, что у нее темные волосы и что она велела мне заботиться об Исси. Она оставила нас на Горе Ликас завернутыми в медвежью шкуру. Мы тогда были совсем маленькими.
Выражение лица Акастоса оставалось невозмутимым, но Гилас чувствовал, что его мысли несутся вперед бурным потоком.
– Значит, в медвежью шкуру… – повторил странник.
Гилас кивнул.
– Я уверен, она собиралась за нами вернуться, но ей что-то помешало. Она жива, я чувствую. И когда-нибудь она найдет нас.
– Но пока не нашла.
– Нет.
Акастос снова почесал бороду.
Гилас вглядывался в его обветренное лицо, и тут мальчика осенило. Его догадка оказалась такой невероятной и при этом такой заманчивой, что у Гиласа голова пошла кругом.
– Ты ведь бывал в Ликонии, верно? – начал разговор издалека Гилас. – Тебе знакомы места, где я вырос.
Акастос искоса взглянул на него:
– С чего ты взял?
– Когда мы встретились в первый раз, ты сказал: «Далековато тебя занесло от родного Ликаса».
Акастос усмехнулся: