Глаз сокола

22
18
20
22
24
26
28
30

Этому приему он научился у деда Короноса. Тихая речь пугает гораздо больше, чем вопли Креона.

Иларкос, немного понимавший по-кефтийски, переводил. Заикаясь, пленник с трудом выговорил что-то на их причудливом птичьем наречии.

– Говорит, не больше дня пути, господин.

– Он уверен? – уточнил Теламон.

Иларкос фыркнул:

– Если нет, то пожалеет.

Теламон многозначительно посмотрел на оружие Креона, сваленное на его массивном щите, обтянутом бычьей кожей. Пленник нервно сглотнул, едва взглянув на тяжелое копье, меч и хлыст из сыромятной кожи с бронзовыми шипами, которым с него недавно спустили три шкуры.

– Значит, девчонка там, в Така Зими? – спросил Теламон.

– В этом он тоже уверен, господин, – подтвердил Иларкос, выслушав сбивчивый поток слов. – Пленник говорит, что Верховная жрица отправила туда дочку, как только пришла Чума.

– Он ведь знает, что с ним будет, если он солжет? – прорычал Креон.

– Знает, господин.

Теламон встал и упер руки в бока. Кефтиец не осмеливался посмотреть ему в лицо. Вместо этого он уставился на пояс Теламона. При виде великолепных золотых пластин по обе стороны от застежки глаза козопаса округлились.

– Да, это кефтийская работа, – почти ласково произнес Теламон. – Перед тобой пластины с браслета дочери вашей Верховной жрицы. Теперь они принадлежат мне. Догадайся сам, какая судьба ждет ваш распрекрасный остров.

Иларкос начал было переводить, но Теламон перебил его:

– Он понял.

– Уведите пленника и накормите его, – приказал Креон. – Этот человек нам нужен живым – по крайней мере, пока не отыщем девчонку.

Когда несчастного выволокли наружу, Теламон остался стоять, грея руки над жаровней.

Здоровенный, как бык, Креон встал и навис над племянником.

– Сдается мне, зря мы сюда приплыли, – процедил он.

– Наберись терпения, дядя, – ответил Теламон.