Вы, конечно, шутите, мистер Фейнман!

Разумеется, ни в какой гостиной она сидеть не стала. То, что она проделала, наилучшим образом описывается так: уселась на корточки в углу кухни и сжала перед собой ладони, не желая мне «мешать». На самом-то деле еще как желала! И ей это удалось – не обращать на нее внимания я просто не мог. Я разозлился, расстроился – ну, не мог я выносить ее присутствие, и все тут. Мне нужно было расчеты проводить, я совершил большое открытие, и оно было для меня важнее этой женщины – по крайней мере в ту ночь. Не помню, как я ее в конечном итоге выставил, но помню, что это было непросто.

Я проработал еще какое-то время, час был совсем уже поздний, и я вдруг почувствовал голод. И пошел по главной улице города к ресторанчику, стоявшему кварталах в пятидесяти от моего дома, – я и раньше часто заглядывал в него по ночам.

При этом меня нередко останавливала полиция; дело в том, что дорогой я думал, иногда вставал на месте, – у меня вдруг возникала идея настолько сложная, что на ходу управиться с ней было невозможно, требовалось ее как следует осмыслить. Вот я и останавливался и поднимал перед собой руки, мысленно говоря: «Расстояние между этим и этим таково, значит, все должно поворачивать туда…»

Я стоял на улице, размахивал руками, и тут подъезжала полицейская машина и меня спрашивали:

– Ваше имя? Где вы живете? Что тут делаете?

– О! Простите. Я просто задумался. Живу здесь. Часто бываю в ресторане, который…

В конце концов полицейские привыкли ко мне и больше внимания на меня не обращали.

Ну так вот, пришел я в ресторан, принялся за еду, однако взволнован был до того, что не удержался и сказал официантке: сегодня я совершил открытие. Мы разговорились, она рассказала, что муж у нее пожарник или лесничий – что-то в этом роде. Она так одинока, – в общем, много чего наговорила, нисколько мне не интересного. Ну а дальше – сами понимаете.

На следующее утро я, придя в институт, сразу направился к Вапстре, Бему и Йенсену и сказал им:

– Мне удалось все обсчитать. Все сходится.

Присутствовавший при этом Кристи поинтересовался:

– А какую постоянную бета-распада вы использовали?

– Приведенную в книге Такого-то.

– Ну так выяснилось, что она неверна. Недавние измерения показали, что эта константа содержит ошибку в 7 процентов.

Я сразу же подумал о моих девяти. Ну просто наваждение какое-то: я прихожу домой, развиваю теорию, которая дает для распада нейтрона результаты, содержащие погрешность в 9 процентов, и на следующее же утро мне объявляют, что данные, которыми я при этом пользовался, изменились на 7 процентов. Вопрос только в том, как в итоге изменятся мои результаты – получу ли я вместо 9 процентов 16, что уже плохо, или 2, что совсем хорошо?

И в этот момент позвонила из Нью-Йорка сестра:

– Ну, как твои 9 процентов, что нового?

– Я только что узнал, что существуют новые данные: все меняется на 7 процентов…

– В какую сторону?

– Это я и пытаюсь выяснить. Попозже перезвоню.