Вроде бы тем все и кончилось.
Месяца три спустя Смит звонит мне:
– Фейнман, патент на подводную лодку уже выдан. А вот другие три – ваши.
Так что, когда калифорнийская самолетостроительная компания задумала создать лабораторию и попыталась найти специалиста по всяким штуковинам с ракетными двигателями, долго ей искать не пришлось. Довольно было выяснить, кто эти штуки запатентовал!
Кстати, Смит попросил меня подписать кое-какие документы, касающиеся тех трех идей, которые я передал государству, чтобы оно их запатентовало. А надо вам сказать, существует такая юридическая глупость, – когда вы передаете патент правительству, подписанный вами документ не обретает законной силы до тех пор, пока вы не получите что-либо в
Подписал я документ и спрашиваю:
– А где мой доллар?
– Ну, это же просто формальность, – отвечает Смит. – У нас и фондов-то нет, из которых я мог бы вам доллар выплатить.
– Вы сами обставили все так, что моя подпись стоит доллар, – говорю я. – Вот и давайте сюда мой доллар!
– Что за глупости! – протестует Смит.
– Никакие не глупости, – говорю я. – Это юридический документ. Вы велели мне его подписать, а я человек честный. Так что нечего дурака валять.
– Ну хорошо, хорошо, – устало говорит он.
– Годится.
Беру я этот доллар, и вдруг меня осеняет, на что его следует потратить. Надо пойти в бакалейный магазин и накупить – а в то время на доллар можно было купить много чего – печенье, конфеты, ну, знаете, шоколадные конфеты с зефиром внутри, и прочие сладости.
Возвращаюсь я в лабораторию теоретической физики и объявляю:
– Внимание все, я только что получил вознаграждение! Угощайтесь! На него и куплено! Доллар за мой патент! Я получил доллар за мой патент!
Тут уж все, у кого имелись патенты, а имелись они у многих, начинают таскаться к капитану Смиту и требовать свои доллары.
Поначалу он выдает их из собственного кармана, но очень скоро понимает, что нажил себе геморрой! И приступает к безумным попыткам учредить фонд, из которого он сможет выдавать по доллару назойливым изобретателям. Не знаю уж, удалось ему это или нет.
Их нужно просто спрашивать?
Первое время я, преподавая в Корнелле, переписывался с девушкой из Нью-Мехико, с которой познакомился во время работ над созданием атомной бомбы. В одном из своих писем она упомянула о каком-то еще ухажере, и я, поразмыслив, решил съездить туда, как только закончится учебный год, и попытаться спасти положение. Однако, приехав, понял, что опоздал, и в итоге застрял на все лето в одном из мотелей Альбукерке, совершенно не зная, чем мне себя занять.