Лаборант, верткий, бодрый человек, пожал плечами.
— Извините, ничего не выйдет. Сегодня господин Томеш не может ни на секунду…
— Делаете кракатит?
Лаборант подозрительно фыркнул:
— Вам-то какое дело?
— Я обязан… предостеречь его. Мне надо поговорить с ним, отдать кое-что.
— Он просил передать это мне. Я отнесу ему.
— Нет, я… я отдам только в его руки. Скажите ему…
— Тогда, он сказал, оставьте это при себе.
И человек в белом халате повернулся, пошел прочь.
— Подождите! — крикнул Прокоп. — Отдайте ему! И скажите… скажите… — Он вытащил из кармана, протянул через решетку тот самый измятый, толстый пакет. Лаборант недоверчиво взял его двумя пальцами, и Прокопа охватило такое чувство, будто вот сейчас он оборвал какую-то нить. — Скажите ему, что я… жду его здесь, и прошу… прийти!
— Я отнесу ему, — отрезал лаборант и ушел.
Прокоп сел на тротуарную тумбу. По ту сторону ограды стояла молчаливая тень, следила за ним. Ненастная ночь; голые ветки деревьев распростерлись в тумане, в воздухе сыро и знобко. Четверть часа спустя подошел к ограде невыспавшийся подросток с бледным, будто из творога, лицом.
— Господин инженер велели передать, что очень благодарны и что не могут выйти и чтоб вы не ждали, — заученно отрапортовал мальчик.
— Погодите! — нетерпеливо воскликнул Прокоп. — Скажите ему, что я
— Господин инженер велели только передать, что они очень благодарны, — сонным голосом повторил мальчик, — и чтоб вы не ждали…
— Ах так, черт возьми! — скрипнул зубами Прокоп. — Тогда скажите ему, пусть придет, или я не двинусь отсюда! И пусть… пусть бросит работу, иначе… все взлетит на воздух, понятно?
— Понятно, — тупо сказал мальчик.
— Пусть… пусть выйдет ко мне! Пусть даст мне адрес, только этот адрес, и я тогда… все ему оставлю, ясно?
— Ясно.