Обманувший дьявола

Девушка – он скорее почувствовал, чем увидел это в кромешной тьме – понимающе закивала. От этого смирения Андрею стало еще хуже. Ведь он специально не позаботился о фонарях. Ему казалось, что свет мог испортить то, для чего он явился сюда на ночь глядя.

Теперь они шли медленно, при каждом шаге осторожно ощупывая ногой землю впереди себя. Чтобы не споткнуться и не грохнуться лицом в смесь из гравия и грязи. Андрей то и дело наклонялся, чтобы рассмотреть номера могильных рядов. Они были написаны на табличках, приколоченных к вбитым в землю невысоким колышкам.

Дождь еще усилился, перейдя в настоящий ливень. Разбирать цифры на набухших и потемневших от дождя табличках было неимоверно трудно. «Мы не найдем могилу!» – стучала в голове Андрея, точно раскачивающийся в колоколе язык, назойливая мысль. Да, надо было подождать. Пойти сюда завтра. Через два дня. Может быть, через неделю. Когда дождь перестанет. Когда-нибудь же он должен перестать, смениться, например, снегом? Это же глубокая осень, а не весна. От снега стало бы светлее. Не то что теперь. Угораздило же нарваться на такую вот погодку.

Он сгибался в три погибели и подносил лицо к самой табличке, как будто хотел поздороваться с лилипутом. И при каждом наклоне испытывал все усиливающиеся приступы тошноты. Его сердце при этом колотилось в груди, словно стараясь вырваться из нее. Казалось, еще немного – и он выплюнет его. А оно запрыгает по земле, содрогаясь в конвульсиях. И он будет, опустившись на колени, шарить по гравию и песку руками, стараясь нащупать сбежавший орган, поймать его, чтобы вернуть на место. Но всякий раз, когда его пальцы будут хватать скользкий, покрытый мокротой и сгустками начавшей уже сворачиваться крови кусок мяса, который еще несколько минут назад помещался в его груди, тот будет выскальзывать из его рук, изворачиваться, увертываться. Точно рыба, которую незадачливый рыбак пытается поймать на мелководье голыми руками.

Но тут Андрей наконец-то увидел нужную ему комбинацию цифр. Он свернул с главной аллеи и увлек Аню за собой. Прижавшись друг к другу, они пошли между могил.

– Мы быстро, – пробормотал Андрей, – скоро уйдем. Только посмотрим. Мне нужно проверить. Удостовериться. И чтобы ты была рядом. Которая не верит. Не видела. И не увидишь. Я уверен, что не увидишь. Ничего. В этом-то и дело. Это меня успокоит. А у меня даже днем. Я видел сегодня. На набережной. Велосипедист. Бледный, как смерть…

– В нелепом пальто? – прервала его Аня. – Я тоже его видела. Дурак какой-то.

– Подожди, подожди, – почти простонал Андрей, останавливаясь и судорожно хватая ртом воздух. – Ты его видела?

– Да.

– На набережной?

– Ну а где же еще? – удивилась его непонятливости девушка.

«Тогда нам обоим хана», – хотелось крикнуть Андрею. Его последняя линия обороны рухнула. Еще несколько мгновений назад он все еще надеялся в душе на то, что страшные видения лишь плод его больного воображения. Что посторонний человек поможет ему преодолеть недуг. Отправляясь в Таганрог, а потом на кладбище, он втайне радовался тому, что видения бабушки перестали его посещать. Что, возможно, это было хорошим симптомом, признаком наступающего выздоровления. Теперь надеяться было не на что. Оставалось только… Впрочем, что же ему оставалось, он так и не смог для себя сформулировать. Он стоял во мраке посреди огромного кладбища, под проливным дождем и не знал, что же теперь делать.

– Пойдем, – Аня потянула его за руку вперед вдоль могильного ряда, – раз уж пришли.

Они двинулись дальше. Андрей сразу, еще с аллеи заметил конечный пункт их похода – словно тянущиеся друг к другу обелиск и деревянный крест. И сердце его в очередной раз мучительно сжалось. Он присел на корточки и зашелся надсадным кашлем. Он ждал, что Аня снова заведет разговор о том, что ему надо сходить к врачу, что сердце – это не игрушка, что она настаивает на этом, как медик. Но девушка промолчала. Наверное, она слишком замерзла и устала, чтобы заботиться сейчас о ком-то еще.

Немного отдышавшись, Андрей, все еще сидя на корточках, поднял голову. Сначала он подумал, что Аня отступает от него. Девушка пятилась назад, выставив впереди себя руки, как будто инстинктивно хотела сдержать медленно накатывающий на нее поезд или самосвал. Собственно говоря, только ее ладони да бледное лицо и были различимы в темноте, усугублявшейся пеленой дождя.

– Не бойся, – громко произнес Андрей, – чего ты? Мне уже лучше.

Но девушка не обратила на его слова никакого внимания. Как будто не услышала их. Она замахала руками, потом прижала ладони к щекам. Потом споткнулась. Должно быть, о бордюр соседней могилы. Для того чтобы удержать равновесие, ей пришлось раскинуть руки в стороны. Но она все равно не удержалась на ногах. И плавно опустилась в раскисшую грязь.

– Что с тобой? – растерянно прошептал Андрей. – Я не…

Он хотел сказать, что не понимает, что с ней произошло, но тут же почувствовал, что это было не так. Он догадался. Собственно говоря, этого и следовало ожидать. Для этого он и приехал в Таганрог. Он думал, что, возможно, Аня избавит его от этой встречи. Но оказалось, что она увидела это раньше него. Ведь в приступе кашля он опустился на корточки спиной к могилам бабушек. Он, конечно, не выбирал направления. Просто у него не было сил стоять. И теперь Аня видела то, что происходило за его спиной. Кто? Это был единственный вопрос, на который Андрею предстояло ответить. Кто? Бабушка, баба Валя или один из тех, кто все время шел за ним по пятам? Чтобы узнать это, ему всего лишь надо было обернуться…

Бабушка стояла возле собственной могилы – маленькая и хрупкая, почти прозрачная. Как будто облачко болотного тумана, случайно принявшее очертания человеческой фигуры. Андрей выпрямился во весь рост. Он не знал, что ему сейчас делать: постараться успокоить Аню или начать разговор с бабушкой. Он переводил взгляд со своей спутницы на фигуру у могилы.