Годы паники. Как принять верное решение, когда все говорят «пора рожать»

– Да, конечно. В смысле, ты наверняка обратила внимание. Все автобусные остановки в Манчестере – красные.

Тут он сделал многозначительную, почти судьбоносную паузу, словно подобное заявление говорило само за себя.

– Красные?.. – нерешительно переспросила я с обреченным смирением, с каким корова соскальзывает по идеально гладкому склону.

– Ой, да ладно, детка, не говори мне, что ты не знаешь про красный цвет! – возбужденно воскликнул он. – Все знают, что красный – цвет предостережения, он запускает в гиппокампе химическую реакцию, побуждающую людей либо драться, либо спасаться бегством. Они все делают красным – автобусные остановки, парковочные счетчики, мусорные баки, – чтобы мы боялись. Чтобы были тише воды ниже травы. Но здесь, где автобусные остановки…

Я отвернулась к окну и попыталась убедить себя, что ничего такого не происходит.

Несмотря на все это – на завиральные теории, музыкальный снобизм, бесконечные разъяснения вещей, которые я и так знала, – я была полна решимости извлечь максимум пользы из уик-энда на природе с этим маньяком. Потому-то и оказалась там, в этой палатке, раскинувшись в завлекательной позе на голубом нейлоне спального мешка, в надежде, что что-то все-таки случится. Я пробовала кокетливо улыбаться, пока он курил, выбравшись из палатки. Пыталась нежным голосом спрашивать, чем он таким занят, не получая ответа. Под конец я высунула голову из входной прорези и предложила, настолько соблазнительно, насколько была способна:

– Иди сюда и займись со мной сексом.

И стала ждать.

И ждать…

Почитала книжку. Еще немножко подождала. Проверила телефон. Снова подождала. Несколько упав духом, наконец выглянула наружу и увидела, что Макс сидит в машине. Я подползла к нему на четвереньках, в одних трусах, и спросила, чем он там занимается.

– Привожу в порядок коллекцию компакт-дисков, – ответил он, отводя глаза. – И играю с крутым брелоком, который недавно купил.

Кажется, за всю жизнь я ни разу не получала такого сногсшибательного сексуального отказа.

Скорчившись на мокрой траве йоркширской глубинки, одетая в меньшее количество ткани, чем идет на пошив среднестатистической наволочки, глядя сквозь полуоткрытое окно машины на мужчину, который скорее был готов переставлять в алфавитном порядке музыкальные сборники, чем лечь со мной в койку, я ощущала жгучее желание стать ежиком, свернуться в клубок и провести остаток дней в кустах живой изгороди. Я плохо знала этого мужчину, он не особенно мне нравился, но я была готова поделиться с ним собственным телом, доставить ему удовольствие и – говоря словами Милли Джексон – извлечь максимум пользы из безнадежной ситуации⁷. Вместо этого, залившись жаркой краской стыда и гнева, чувств до отвращения привычных, я уползла обратно в палатку, натянула спортивный костюм и принялась дожидаться прихода сна.

Потом в холодном утреннем свете над плошкой с еще более холодными мюсли я собрала ошметки мужества до последней унции и спросила, почему он не захотел со мной спать.

Макс ответил, как ни в чем не бывало, что я требовала секса «как злая училка» и это сбило ему настроение. Даже не будем припоминать тот факт, что учительско-ученические шалости – одна из самый старых фишек эротики! Когда я показала ему себя как активную, явно уверенную в себе и сексуальную личность, он с ходу назначил мне роль злой, неприступной властной старухи, чтобы бунтовать против нее. Поскольку все детство и юность реклама, поп-культура и людская молва в один голос твердили, что мужчины все время хотят «того самого», незаинтересованность (вполне законную) я не могла расценить иначе, как болезненный отказ лично мне. А поскольку ему все детство и юность твердили, что настоящие мужчины все время хотят «того самого», он никак не мог просто признать факт собственного нежелания заниматься сексом. Ему нужно было каким-то образом назначить меня на роль злодейки, карги, агрессорши – и сделать так, чтобы в этом инциденте оказалась виновата только я одна. Чуть переборщи с энтузиазмом – и ты уже отвратительна. Недостаточно энтузиазма – и ты уже динамщица. Слишком жаждешь эксклюзивности в отношениях – и ты брошена. Как я уже говорила – может, ну их, эти походы?..

Я не хочу сказать, что жизнь в урбанистической искушенности способна защитить от ужасных свиданий – и близко нет! У меня есть подруги, которых спрашивали на свидании, сколько весит их язык, выглядит ли их клитор «по-китайски» или в картографических подробностях описывали внешний вид влагалища бывшей жены после родов. Все это происходило в нормальной обстановке большого города. Я знавала женщин, которых партнер после однократного секса просил присмотреть за домашней ящерицей или срочно уехать домой на ночном автобусе, поскольку до него вдруг дошло: новая знакомая – копия двоюродной сестрицы. Была подруга, только через год отношений (и один важный уик-энд с родителями бойфренда) узнавшая, что на самом деле ее возлюбленный женат и живет с женой. Мне известно об организованных через сайт знакомств свиданиях, в результате которых девушка вместо обычного свидания оказывалась спутницей гостя на свадьбе, где не было ни одного знакомого лица. О девушках, которых OkCupid сводил с их собственными родными братьями, и девушках, которым на сайте Guardian Soulmates предлагали брак с целью получения визы. Мои свидания, случалось, были ужасными не потому, что я люблю природу и свежий воздух, а потому, что свидания нередко бывают ужасными.

Вопрос, разумеется, в том, почему я пыталась что-то построить с этими двумя вопиюще неподходящими мужчинами. Зачем дарить свои выходные ярому противнику обязательств и конченому фантазеру? Почему меня тянуло к людям, чьи возраст, место жительства, образ жизни и убеждения отсекали для меня возможность стать их настоящей партнершей? Зачем тратить столько энергии на то, что изначально обречено на провал? Ах, знаете, поиск ответов стоил мне тысяч фунтов (буквально) и нескольких лет визитов в кремового цвета кабинет, где я глядела на венецианскую штору, беседуя с психотерапевтом. И теперь, осмысленно оглядываясь назад, могу сказать: причина, по которой я так упорно пыталась заставить несовместимых со мной мужчин полюбить меня, заключалась в следующем:

в глубине души я не ощущала себя ни достойной настоящих отношений, ни готовой к ним.

Иногда погоня за людьми, которых невозможно заполучить, – это способ самозащиты от уязвимости в реальных отношениях с теми, кого получить можешь. А они действительно заставляют чувствовать себя уязвимой: чтобы сложились, нужно показать другому человеку свои недостатки, слабости, стремления, тайные страхи и истинные намерения. Ты должна расстегнуть панцирь, прикрывающий сердце, и доверить его другому, даже если это означает, что он может его сломать. Все это крайне трудно делать, когда переживаешь период душевного раздрая, вызванного разрывом прежних отношений, изменениями в карьере, потерей друзей или переменами в теле, из-за чего перестаешь понимать, кто ты есть и чего хочешь. Болезненное расставание, неудачные знакомства, профессиональный успех сверстниц, собственная финансовая стагнация и хронически игнорируемое мною дисфункциональное детство привели к тому, что самоценность и самооценка превратились в клеклую тряпку для мытья посуды, плесневевшую под раковиной. Ничем не сдерживаемая природная склонность к самокритике превратилась в ревущее пламя ненависти к себе, полыхавшее, как зажигалка «зиппо» с сорванной крышкой. В результате я бессознательно начала считать себя не стоящей любви. А когда чувствуешь себя таковой – не важно, в результате отказа, травмы, сложного детства или чего угодно другого, – просто удивительно, насколько безошибочным становится чутье на людей, которые не будут любить тебя в ответ. Разница в возрасте и сексуальных предпочтениях, географическая удаленность, зависимости, наличие других отношений…

На свете несметное множество способов саботировать собственные попытки найти любовь и обязательства, в то же время продолжая демонстрировать характерные признаки человека, искренне ищущего отношений. Встречаясь с неподходящими людьми, можно продолжать сидеть в пабах с подругами и в голос вопить, как тебе нужен партнер. Обнажать свежие язвы очередного отвержения. Жаловаться на то, что тебе вечно попадаются не те мужчины. Просить с кем-нибудь познакомить. Расписывать, какой идеальной женщиной ты можешь быть. А на самом деле не подпускать близко ни одного подходящего кандидата. Это как забить холодильник перегноем, а потом сокрушаться, что овощи не помещаются; это как жрать дерьмо. И те из нас, кто пребывает в «потоке», могут проделывать подобное годами.