Империя мертвецов

Глаза и рот у Гранта и так плотно обступали нос, а теперь он так наморщился, что лицо, кажется, даже уменьшилось:

– Вот я и говорю, что нам нужны агенты! Инцидент в замке Фалькенштайн и бразильское дело должны перейти в американскую юрисдикцию! Уолсингем старательно этого не замечает, но за пределами Британской империи есть целый большой мир! Кто-то должен думать о планете в целом! Мне, конечно, не нужно вам объяснять, что мертвецы, которых производят в Афганистане и Китае, в основном экспортируются в Англию?

– И в США, полагаю?

Грант замахал рукой, как будто разгоняя алкогольный дурман у себя в мозгу:

– Вы упускаете суть моих аргументов! Британская империя – это просто Британская империя, а Штаты за какие-то пять десятков лет станут синонимом всего мира! Для вас, британцев, индустриализация отрасли мертвецов – наверное, всего лишь грустная повесть, которая разворачивается где-то за границей, но для нас, в Америке, это личная трагедия.

Не пойму, мания ли это величия или наивность молодой нации.

– Я вас оценил. В Афганистане вы справились блестяще!

Я не мог напрямую спросить, сколько ему известно, и хотел попробовать что-нибудь прочесть по лицу Батлера – тот как раз вошел с подносом, на котором стоял чайничек и чашечки для саке, – но глаза мои невольно скользнули к его саркастической усмешке. Бывший глава государства может получить доступ к такому количеству информации, которое обычному человеку не снилось. Нет, не только обычному человеку, но даже шпиону, и это, в общем-то, понятно. Но не может же Грант знать о том, что я даже на родину не докладывал!

Барнаби потянулся к чайничку, а на чашки даже не взглянул.

– Не советую недооценивать разведку США, – сказал Грант, словно настоящий глава бандитской организации, на которого он, признаться, весьма походил. Мысленно я заменил в его реплике «США» на «Пинкертон» и снова перевел взгляд на ухмылку Батлера. Президент почитает самого себя за игрока, но вероятно, что он лишь пешка в руках частного военного предприятия.

– Мы должны сразиться со «Спектрами»… Вы наверняка слышали о них в Афганистане. Кончился тот этап, когда можно было выбирать средства. Теперь нам нужны люди.

Я не сразу понял, что он имеет в виду. В Афганистане я узнал, что «Спектры» – некая неуловимая группировка или же удобное, хоть и не имеющее за собой реальной основы обозначение нескольких террористических групп, но откуда вдруг это слово всплыло здесь, в этом окружении?

– Вы про то воинственное сообщество?

Грант патетически кивнул:

– Истинно так. Про организацию, что взяла на себя функцию нашего мозга.

Барнаби, который опрокинул в себя весь чайничек, неистово закашлялся. Я с укоризной посмотрел на него и тут заметил, что Адали подмигнула, подавая какой-то знак.

Раз мы можем посмотреть в небо только посредством мозга, то небо заключено у нас в мозге, и, следовательно, наш мозг просторнее небес. Нет, он лишь одна из границ, за которой возвышается стена непознаваемого. Подобно тому как кожа на лице разделяет то, что внутри и снаружи.

В ответ на стук дверь тихонько приоткрылась, и мы с Пятницей проскользнули в комнату Адали в Энрёкане. Ее слишком симметричная фигура прильнула к двери, отрезав покои от остального мира.

– Я прошу о помощи, – сказала она.

Я сперва сделал пару осторожных шагов назад, чтобы между нами появилась дистанция, а затем пожал плечами и спросил, всеми силами сохраняя деловой тон: