Я шел не так долго, прежде чем наткнулся на узкую аллею, вильнувшую влево. Насколько я мог разглядеть в лунном свете, она была прямой и вела примерно в направлении той самой скалы. Если так, то пройти по ней было бы не только быстрее, но и безопаснее. Я повернул. Через несколько дюжин ярдов деревья закончились. Аллея продолжалась дальше, но по краям ее росли кусты, слишком высокие, чтобы смотреть поверх них, и слишком густые, чтобы смотреть сквозь.
Я прошел еще около полумили, прежде чем у меня возникло отчетливое чувство, что за мной кто-то идет. Это чувство было очень тревожным – будто что-то злобное следовало за мной по пятам. Казалось, оно было уже за моей спиной – тянуло ко мне руки! Я развернулся и выхватил пистолет из кобуры.
Позади никого не было – лишь тянулась темная аллея.
Мое сердце колотилось, будто я только что пробежал кросс, ладони и лоб вспотели, я почувствовал головокружение. Справившись со своим состоянием, я продолжил путь, сжимая в руке пистолет. Пройдя дюжину шагов, я почувствовал, как оно приближается снова – ближе, ближе, ближе… быстрее и быстрее… как прыгает на меня.
Я поборол приступ паники и обернулся вновь – и снова за мной лишь стелилась пустая аллея.
Я прижался спиной к кустам и продолжил идти боком, оглядывая тропу. Теперь я почувствовал движение вдоль кустарника, будто что-то пробиралось сквозь кусты в такт моим шагам, следя за мной, пожирая меня глазами. Я слышал перешептывания, хруст и шипение, будто они обсуждали меня, пока я шел, – ноги дрожали, голова кружилась, приходилось тратить усилия на каждый шаг, преодолевая паническое желание отбросить пистолет, закрыть глаза руками, чтобы не видеть этих тварей, – и бежать, бежать.
Аллея закончилась. Шаг за шагом я отдалялся от нее, пока наконец шорохи и шипение не прекратились. Но в кустах все еще что-то шевелилось, и я знал, что эти твари следят за мной. Обернувшись, я увидел, что нахожусь на краю луга.
Он и днем выглядел зловеще, но по сравнению с тем, каким он виделся сейчас, ночью, в свете временами скрывающейся за облаками луны, раньше это была солнечная пасторальная лужайка. Кусты, похожие на притаившихся людей, сейчас напоминали души, прикованные к этой пустоши навечно, пребывающие в вечном отчаянии.
Если не действовать быстро, мне не пересечь этого луга. И вернуться к тем шипящим тварям я тоже не мог. И я побежал прямо через луг, к стене.
Я пересек его примерно на треть, когда услышал лай собак. Он доносился со стороны дома, и я невольно остановился, прислушиваясь. Это не походило ни на одну собачью стаю, которые мне доводилось слышать. То был жалобный, невыразимо скорбный вой той же сверхъестественной природы, что и шипение в кустах. Будто то был голос самой этой пустоши.
Я замер. В горле пересохло, волосы на голове встали дыбом. Я не мог заставить себя пошевелиться. А вой слышался все ближе и ближе. Вот на аллее появились силуэты. В лунном свете они казались черными, напоминая тени людей, но людей деформированных, изуродованных, превращенных в мастерских ада в гротескных чудовищ. Они были отвратительны.
Тени растянулись цепью от аллеи и мчались через луг, подпрыгивая, скрываясь в кустах и появляясь снова, и они издавали мяуканье, щелчки и шипение. Тело одной из теней было раздуто и походило на огромную лягушку, которая прыгала, проносясь над моей головой. Другая коснулась меня своими длинными руками, похожими на обезьяньи, – у нее были короткие ножки и голова размером с апельсин на тонкой вытянутой шее. Я почувствовал это прикосновение, неуловимое, как касание мотылька, как туман, но осязаемое. Нечисть, скверна, ужас.
Лай собак все приближался, а с ним приближался топот несущейся галопом лошади.
С аллеи выехал большой черный жеребец – он мчался, вытянув шею, и его грива трепетала. На его спине восседала Дахут. Ее золотистые волосы трепал ветер, глаза горели колдовским фиолетовым огнем. Она увидела меня, занесла кнут и закричала, подняв жеребца на дыбы. Она снова крикнула и указала на меня. Из-за спины жеребца выскочила стая огромных псов, около дюжины… псы Дикой Охоты.
Они черной волной ринулись ко мне… и я увидел, что они тоже тени, но их глаза горят красным огнем преисподней, как у Дахут. А за ними сама Дахут гарцевала на своем жеребце – она больше не кричала, но ее рот был искажен гримасой ярости. Лицо не женщины, но демона. Они почти добрались до меня, когда я наконец смог сбросить оцепенение. Вскинув пистолет, я выстрелил. И, прежде чем я смог нажать на курок второй раз, стая теней накинулась на меня.
Гончие-тени Дахут, как и та тварь, что коснулась меня, были туманны – но материальны. Я боролся – будто мое тело окутала черная паутина. Я видел луну, но словно сквозь черную вуаль. И Дахут, и луг сокрыла тьма. Я бросил пистолет и дрался голыми руками. Прикосновения теней были холодными, их призрачные клыки впивались мне в горло, горели их глаза, и холод глубже и глубже проникал в мои вены. Я слабел. Мне становилось все сложнее дышать. Холод пропитал мои кости, и теперь я едва мог сопротивляться этой черной паутине. Я упал на колени, отчаянно пытаясь сделать вдох…
Дахут спешилась, и псы отпустили меня. Уставившись на нее, я попытался подняться на ноги. С ее лица исчезла гримаса ярости, но глаза все еще горели беспощадным фиолетовым огнем.
Она ударила меня хлыстом по лицу.
– Метка за твое первое предательство!
И снова.
ebooksa