– У одного из твоих людей, – ответил я. – Я убил его.
– И ты убьешь меня, если я подойду ближе?
– Почему бы и нет, Дахут? Ты отправила меня тенью в край теней. Я выучил урок.
– Что за урок, Алан?
– Я должен быть безжалостен.
– Но я не безжалостна, Алан, иначе тебя бы здесь не было.
– Я знаю, что ты лжешь, Дахут. Не ты освободила меня.
– Я не имела этого в виду… – сказала Дахут. – И я не лгу… И я… хочу испытать твою решимость, Алан.
Она медленно подходила ко мне. Я держал нож наготове.
– Убей меня, если хочешь, – сказала Дахут. – Я не особенно люблю жизнь. Я люблю лишь тебя. Если не любишь меня, убей меня.
Она подошла так близко, что острие ножа коснулось ее груди.
– Давай же – покончи с этим, – сказала она.
Моя рука опустилась.
– Я не могу убить тебя, Дахут!
Ее глаза, ее лицо осветились нежностью – но за этой нежностью я видел торжество. Дахут положила руки мне на плечи и коснулась губами отметин от кнута на моем лице.
– Этим поцелуем я прощаю… – говорила она. – И этим я прощаю… И этим я прощаю… А теперь поцелуй меня, Алан, и этим поцелуем покажи, что прощаешь меня.
Я поцеловал ее, но не сказал, что прощаю. Я не простил.
Я разжал пальцы, позволив ножу упасть. Дахут дрожала в моих руках. Она прижалась ко мне и прошептала:
– Скажи это… скажи это…
Я оттолкнул ее, рассмеявшись.