Дагор
Говарду Ф. Лавкрафту и Роберту Говарду посвящается
– Отец Игнасио! Отец Игнасио!
Вытаращенные глаза чернокожего мальчишки блестели в темноте. Пляшущий свет факелов отражался в них.
– Там белый господин, отец Игнасио. Больной белый господин!
Пламя факелов металось над бледным пятном на черной земле.
– Очень больной! – подтвердил черный санитар, сидя на корточках на изрядном расстоянии от распростертого на земле тела и печально качая головой.
– Переложите его на носилки и отнесите в больницу, – велел отец Игнасио.
Санитар подскочил, словно попрыгунчик. Теперь он возвышался над отцом Игнасио чуть ли не на голову; все они были тут высокие…
– Нет, нельзя! Его нельзя трогать! Плохо для всех! Нельзя!
– Тебе нечего бояться, Джереми, – терпеливо сказал отец Игнасио, – я сделал тебе чудодейственные уколы. Ты не заболеешь желтой лихорадкой.
– Это не лихорадка, господин! Это другое… страшное…
– С Божьей помощью, – твердо сказал отец Игнасио, – мы справимся. Положите носилки рядом с ним и отойдите, – велел он санитару. – Сестра Мэри!
Она уже стояла за его спиной, свет факелов играл на белой косынке, окрашивал розовым чуть впалые щеки. Дитя приюта, сирота, для которой служба вот в такой миссии на краю света – предел возможностей.
Он перевернул пришельца, поскольку тот упал, как шел, лицом вперед. Пальцы скребли жирную землю, словно он все еще пытался ползти. Несмотря на то, что на лице у него подсыхала бурая грязь, пришелец был, несомненно, белый.
– Раз, два, взяли!
Сестра Мэри ловко подхватила пришельца за ноги, и они перекатили его на носилки.
– Теперь-то можете подойти, Джереми?
Но тот продолжал отчаянно трясти головой.
– Нет, нет, сэр… Нельзя!