— Время подготовки к Рождеству. Весь декабрь, в общем. Кажется, исторически это время поста. — Юра почесал затылок. — В общем, как ты понял, я и Рождество — вещи несовместимые.
Володя нахмурился.
— Но почему?
— Во-первых, я же не католик. А во-вторых, это семейный праздник. Получается, ко мне это не относится.
Пусть прозвучало равнодушно, но Володя уловил грусть в его словах и смутился.
— Я даже и не подумал. Прости.
— Да брось извиняться, что тут такого. Раньше, когда жил с Йонасом, наряжали и дом, и ёлку, а сейчас, честно говоря, просто лень. И ничего грустного в этом нет. Неужели ты каждый Новый год с украшениями возишься?
— У меня в саду растёт ёлка, на неё вешаю гирлянду — и всё. Но, вообще-то, я всегда или с родителями, или с друзьями отмечал, так что заниматься украшательством смысла не было.
— Ну вот. Ради одного Рождества я ленюсь, а на Новый год обычно тоже к друзьям ухожу. И в этом году звали, но я отказался… — Он немного повертелся, устраиваясь поудобнее, зевнул.
Такими темпами немудрено было и уснуть: Юра под боком, слишком уютно и хорошо.
— И почему отказался? — негромко спросил Володя.
— Я уже знал, что ты приедешь. Хотел отметить с тобой.
— Итак, в этот раз ты дома и не один, а значит... — протянул Володя и покосился на сонного Юру. — Отставить сонливость! — скомандовал он и потрепал Юру по волосам. — Ну-ка вставай!
Юра возмущённо замычал:
— Зачем? Я так хорошо лежу…
— В следующем году отоспишься!
Растрёпанный и недовольный, Юра медленно, будто отклеиваясь от его плеча, сел и хмуро уставился на Володю:
— Ну что?
— Будем наряжать дом! Доставай всё, что у тебя есть: мишуру, дождик... что там ещё?
Юра задумался и неуверенно пробормотал: