— Ну, неплохие. Ты тёплый, относительно мягкий, под рукой у меня не таешь и не рассыпаешься… — В этот момент улыбка сошла с его лица. — Хотя кажется, что вот-вот так и произойдёт. Я вроде бы в своём уме, но ты… будто ожившее прошлое. А вдруг на самом деле я давно уже рехнулся и придумал тебя?
Володя повернулся на бок и притянул к себе Юру. Обнял, ткнулся губами в висок и прошептал:
— И какую же чушь ты несёшь…
А про себя мысленно добавил: «Если из нас двоих кто-то и сбрендил, то это точно не ты».
— Давай вставать уже, — через пару минут предложил Юра. — Уже почти девять.
— Ого. — Володя отстранился и стал шарить взглядом по спальне — искал часы. — Я думал, ещё рань.
— Не-а, уже… позднь. — Вылезая из-под одеяла, Юра весело пробурчал: — Приехал тут, видите ли, весь режим мне сбил.
Володя рассмеялся.
— Ладно тебе, сегодня же Новый год. Сегодня можно.
Завтракали бутербродами. Володя, правда, настаивал на овсянке, но Юра пресёк эту идею на корню.
— Вот ещё — в праздник овсянкой завтракать, когда дома куча вкусной еды! — заявил он, вытаскивая из холодильника масло, паштет, сыр и колбасу.
— В том-то и дело, что это не еда, а чёрт-те что, — ворчал Володя, критически разглядывая растущую на столе кучку пачек и банок. — Эй, оставь колбасу на оливье!
— Володя, её на роту солдат хватит, не обеднеет твой оливье!
— И почему это он мой? — шутливо возмутился тот. — Это ты его захотел!
Но сердиться на Юру, даже в шутку, было невозможно. В итоге Володя сам нарезал бутерброды. Но всё же не удержался и сунул в каждый по несколько колечек огурца — пусть хотя бы пахнут здоровой едой.
Утро растянулось почти до обеда. Володя допивал вторую чашку кофе, сидя на диване. Юра не спешил уходить в кабинет заниматься, полулежал рядом, положив голову на Володино плечо. Тихо бубнил телевизор — Юра нашёл несколько дисков со старыми советскими фильмами, включил «Иван Васильевич меняет профессию». За окном кружился снег — почти новогодняя сказка, не хватало только ёлки и гирлянд.
— Кстати, — вспомнив об огоньках, сказал Володя, — я заметил, что соседние дома украшены по-праздничному, а ты не украшаешь?
Юра пожал плечами, так и не поднимая головы.
— Нет, уже давно ничего не украшаю. Это всё традиции католического Рождества. Правда, — Юра хохотнул, — иногда перед соседями неловко. Здесь принято украшать в адвент всё, что только возможно, а мой дом — тёмное пятно нашей улицы.
— А что такое «адвент»? — переспросил Володя.