Пепел Атлантиды

Могилы.

– Эй, – позвал Киф. – Знаешь, что я лучше всего помню в том полете с Силвени? Тогда ты впервые мне доверилась. По-настоящему доверилась.

И тогда же Киф впервые снял свою маску шута и насмешника и приоткрыл глубокую, серьезную сторону своей личности, которую скрывал ото всех, не позволяя подойти к себе слишком близко.

– Мне нравится, когда ты мне доверяешь, – тихо сказал он.

– Мне тоже.

Он придвинулся чуточку ближе.

– Ты ведь не перестала, да? Даже после…

Софи чувствовала, что, загляни она в его мысли, то найдет в них воспоминание о том, как он украл ее тайник и передал его Финтану, доказывая свою преданность «Незримым». Но сама Софи вспоминала, как проснулась на холодном каменистом пляже и оказалась в новом, темном мире, в окружении обломков прежнего. Тогда она еще не знала, насколько ужасным окажется крах Люменарии. Но понимала, что все изменится – и что Киф был рядом.

Он сбежал от «Незримых» за день до этого и разбил лагерь в темной холодной пещере неподалеку – на случай, если он ей понадобится.

– Не перестала, конечно, – пообещала она.

Он облегченно выдохнул.

– Как-то раз, пока я был с ними…

Слова прервались его стоном, когда леди Каденс направила корабль в последний поворот – по крайней мере, Софи на это надеялась.

– Сейчас умру, – прохрипел Киф.

– Возвращайся в счастливое место. Ты не здесь, ты летаешь на Силвени – и она постоянно твердит мне про «КИФА, КИФА, КИФА».

Улыбка Кифа была абсолютно несчастной.

– Ты в последнее время связывалась с Силвени? – спросил Блик.

– Реже, чем нужно. – Софи должна была связываться с беременной Силвени как минимум раз в день, проверяя, все ли у них с Грейфеллом в порядке, нет ли осложнений. Но на нее столько всего свалилось, что она забывала.

Закрыв глаза, Софи постаралась вытянуть сознание и нащупать связь с аликорнами. Но как бы она ни старалась, в мыслях было тихо.

Может, влияла близость странных силовых полей Равагога.