Вскоре совсем рядом фыркнула лошадь. С нее спрыгнул солдат. Я уловила блеск серебряного лица и затаила дыхание. Милад положил руку на грудь сына.
Опустилась лестница повозки, и над нами загрохотали тяжелые шаги. Солдат остановился, и я услышала глухое шуршание, как будто он откинул ковер.
Солдат вышагивал взад и вперед. Затем вылез наружу, но я не могла расслабиться, потому что он начал обходить повозку кругами.
– Жрица, – позвал он Афию. – Твоя повозка построена как-то странно. – Голос его звучал почти довольно. – Снаружи дно повозки всего на фут или около того над землей. Но внутри пол явно выше.
– Кочевники любят, чтобы их повозки были прочными и надежными, господин, – сказала Афия. – Иначе в дороге они развалятся на первой же выбоине.
– Наемник, – подозвал маска другого солдата. – Иди сюда. Жрица, и ты тоже.
По лестнице застучали сапоги, за ними послышались легкие шаги Афии.
– Откинь ковер, жрица.
Ковер сдвинули. Через секунду я услышала предательский щелчок люка. Небеса, нет.
– Говоришь, тебе нравятся прочные и надежные повозки, да? – спросил Маска. – Не настолько прочные, как я погляжу.
– Может, мы это как-то обсудим, – проворковала Афия. – Я с радостью предложу небольшую дань, если вы просто не заметите…
– Я тебе не императорский сборщик дани, которого ты можешь подкупить бруском гхаша, кочевница, – отрезал маска. – Этот товар вне закона, поэтому будет конфискован и уничтожен, как и порох. Солдаты, выгружайте контрабанду.
Солдат поднимал гхаш брусок за бруском. Такое тоже случалось и раньше, хотя до сих пор Афии удавалось уговорить меченосцев прекратить обыск после нескольких брусков травы. Но этот маска не сдвинулся, пока из отсека не выгрузили все.
– Ну что, – спросила Афия, когда наемник закончил. – Довольны?
– Ничуть, – ответил маска.
Секундой позже Афия выругалась. Я услышала тяжелый глухой удар, резкий вздох и сдавленный вскрик кочевницы.
«Исчезни, Лайя, – сказала я себе. – Ты невидима. Ты исчезла. Стала маленькой. Меньше песчинки. Меньше пылинки. Никто тебя не видит. Никто не знает, что ты здесь». Все тело покалывало, как от мощного прилива крови к коже.